Москва
Русские путешественники и ученые - братья Чихачевы
Платон Александрович Чихачев
(1812, Гатчина - 1892, Версаль) Фамилия Чихачевы с давних времен известна и многое значит в истории России. Особую роль в этом в свое время играли братья Петр и Платон Чихачевы:
- Петр Александрович Чихачев – географ, геолог и путешественник, на счету которого серьезные открытия и достижения в науке. Он вошел в историю, как один из первых исследователей Алтая и крупнейший исследователь гор Малой Азии. На Алтае есть горный хребет названный именем Чихачева.
- Платон Александрович Чихачев – русский путешественник и альпинист, один из членов-учредителей Русского Географического Общества, почетный член Санкт-Петербургского Минералогического Общества.
Братья Петр и Платон Чихачевы вписали немало интересных страниц в историю не только географических, но и историко-политических и философских наук. С их именами связано изучение Европы, Азии, Африки и Америки Братья Чихачевы родились в родовитой семье действительного статского советника Александра Петровича Чихачёва, который был полковником лейб-гвардии Преображенского полка. После выхода в отставку, он был назначен комендантом дворца в Гатчине. Анна Федоровна Чихачева (в девичестве Бестужева - Рюмина), мать сыновей Чихачевых, была двоюродной сестрой декабриста Бестужева. Она была женщиной отличавшейся высокой культурой, которая много времени уделяла воспитанию и обучению сыновей. Начавшаяся война с Турцией увлекла пылкого 16 летнего юношу, и Платон был зачислен юнкером в Санкт-Петербургский армейский уланский полк. Будучи еще совсем молодым человеком, он вполне успешно участвовал в трех войнах (1828,1829,1831) против Турции и Польши. Служил он ретиво и честно и уже в 1929 году был произведен в офицеры. В отставку вышел в 1833 году, а в 1835-1837 годах совершил свое первое большое путешествие по Северной и Южной Америке - от Канады до Огненной Земли.
|
Torres del Paine, Аргентина. Такой её для русских людей открыл Платон Чихачев.
И как только выпадало свободное время, он занимался самообразованием. Страсть к путешествиям, увлечение географией и геологией преобладала над жизнью обычного молодого офицера. При малейшей возможности он заносил все, что было интересным и полезным в свои путевые дневники. Чихачев писал не много, а печатных трудов его было и того меньше, уделяя все внимание дневниковым записям.
Во время своего, можно сказать, почти полукругосветного путешествия П.А.Чихачев собрал огромную коллекцию дневниковых записей, но перевести их в литературное наследие он не сумел – дневники были украдены.
Так получилось, что в начале Турецкой кампании в руки П.Чихачева попал труд уже знаменитого тогда Александра Гумбольдта, и под его впечатлением у Платона зародилось желание самому увидеть чудеса Нового Света. После прочтения книги Гумбольдта началась длинная цепь его путешествий. Чихачеву тогда было 24 года, но он уже успел пережить много событий в своей жизни и повидать много стран. Как он сам писал про себя, «неизвестное имело для меня прелесть неизъяснимую, а препятствия лишь раздражали мое любопытство». Его мечтой стало перейти через Анды к Атлантическому океану. Он попытался сделать это в начале путешествия - по пути через Санта-Фе-де-Богота в Колумбии, но политические неурядицы в этой стране помешали путешествию. Вторую такую попытку он предпринял в Перу - из Кальяо и Лимы через Куско, но снова неудачно. В планах встала поездка в Европу - через Шотландию и Англию во Францию и Италию, откуда он в 1835 году (из Палермо) отправился в США - в Филадельфию. Затем посетил Канаду (до озера Верхнего), равнины по течению Миссисипи и Огайо и вернулся в Нью-Йорк. Далее его путь шел морем до Вера-Крус в Мексике и из Акапулько опять-таки морем - в Гуайакиль в Эквадоре. Оттуда на лошадях Чихачев добрался до столицы этой страны - Кито. Такая же неудача постигла его и в Перу, и только в Чили ему удалось исполнить свой план, перевалив Анды через пампасы он добрался до Буэнос-Айреса, В ходе своего путешествия по континенту Америки от Канады до Огненной Земли Платон Чихачев пересек Анды, по пути уделяя внимание и время совершению восхождений. Он в частности поднимался на вершины Анд: Пичинчу, Паско и другие.
|
Вулкан Пичинчу (4787)
В этом походе Чихачев прошел через перевал Кумбре (3965 м). Название перевала дано по имени старинного маленького горняцкого поселка (там был раньше серебряный рудник). Через этот перевал много лет спустя, проложили зубчато-колесную железную дорогу, а теперь под ним пробит трехкилометровый туннель для железнодорожной линии и шоссе, соединяющих Сантьяго и Буэнос-Айрес. Окончив свой поход, Чихачев стал первым русским путешественником, пересекшим Анды.
В Буэнос-Айресе он предположил, что пробраться в Среднюю Азию вполне возможно и с севера. Он составил план, который был одобрен А. Гумбольдтом. При содействии последнего, этот план был представлен самому Государю во время его пребывания в Берлине в 1838 году. Несмотря на сочувствие и одобрение плана Государем, Чихачев не мог привести его в исполнение, так как встретил сильное противодействие со стороны графа Нессельроде, который славился тем, что постоянно препятствовал, всякому движению русских в Азии. Чихачеву с большим трудом удалось добиться только прикомандирования к отряду, отправлявшегося в Хиву, с тем, чтобы, дойдя с ним до Хивы, дальнейший путь продолжить самому, на свои средства и личную ответственность (!). Хивинская экспедиция потерпела неудачу.
Платон Чихачев еще только задумываться о мероприятиях по исследованию Центральной Азии, как все тот же Гумбольдт дал новый импульс в этом направлении. Если принять во внимание, что к этому времени Гумбольдт стал уже маститым и всемирно признанным ученым, то видимых предпосылок для отрицательных ответов даже ему не предвидилось. Чихачев произвел на него очень хорошее впечатление своими идеями и энтузиазмом. Сохранилось и опубликовано письмо Гумбольдта от 11 апреля 1839 года к русскому министру финансов Е.Ф. Канкрину, где он рекомендует последнему «молодого человека, который, обладая мужеством и счастливейшими природными дарованиями, имеет стремление посвятить свою жизнь чему-нибудь замечательному, например путешествию в Среднюю Азию. Он нуждается в Вашем покровительстве, и он его заслуживает... Его стремление к знанию - не пустая видимость. Это превосходный молодой человек, в лице которого может погибнуть многое, если его не поддержат на родине».
До нас дошли сведения, что с подобной рекомендацией Гумбольдт обращался и к царю Николаю I. Но напрасно. Чихачева «не поддержали на родине», как это предчувствовал прозорливый Гумбольдт. Как впоследствии утверждали современники Чихачева, Николай I неприязненно относился к обоим братьям Чихачевым за их прогрессивные взгляды и симпатии к декабристам.
Вернувшись на Родину, в 1845 году Чихачев принял участие в очень важном начинании - организации Русского Географического общества (РГО). Призыв к его созданию он подписал вместе со многими другими выдающимися учеными той эпохи - академиком П.И. Кеппеном, Г.П. Гельмерсеном, В.Я. Струве, контр-адмиралом Ф.П. Врангелем, В.Ф. Одоевским, В.А. Перовским и другими. Устав Общества был утвержден в августе 1845 года и указывал, что целью РГО будет «устройство и направление исследований и разысканий по географии России», «собрание и распространение в России географических сведений», а также проверка и опровержение «неосновательных сведений», чтобы предупредить «распространение ложных о России понятий».В самое ближайшее время он сделал
в Географическом обществе обзор исследований вершин (так в то время называли верхние течения рек) Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи. Это не спасло положения - он подвергся неприятностям. Продолжая готовиться к своему путешествию, он активно стремился получить необходимые научные познания, слушал лекции и работал под руководством первоклассных европейских ученых. Только Крымская война отняла у него последнюю надежду организовать новую экспедицию, и вместо этого, в 1855 году Чихачев отправился волонтером в Севастополь, где и оставался при главнокомандующем князе Горчакове до перемирия.
В 1856 году Чихачев женился и с тех пор, по семейным обстоятельствам и расстройству здоровья, жил большею частью за границей, уделяя основное время географическим исследованиям и науке вообще.
В своих многочисленных путешествиях, Чихачев много времени уделял походам в горных местностях, совершал восхождения с целью приобретения новых знаний в новых районах Земли. Так, в Пиренеях, он совершил интересное восхождение на самую высокую гору Пиренеев – пик Ането (Аннету, Нету, а на испанском – Aneto). Эта третья по высоте гора Испании также известна под французским названием Пик-де-Нету (Pic de N&233thou). Эта гора считается шедевром Пиренеев и вскоре стала постоянным предметом обязательного подъема на ее вершину.
Писатель-натуралист Луи Рамон де Карбоньер (1755-1827 гг.) описал Ането как нагромождение игл льда. Возможно, что нынешнее название родственно небольшому городку Ането, расположившегося у восточного склона. Местные пастухи и охотники называли пик просто вершина, зубец (исп. «пунта») или «Мала(х)ита» (можно перевести как: «сломанный/плохой штифт/ гвоздь (без шляпки)».
Интерес исследователей и альпинистов к Ането проснулся еще в начале XVIII века, но до середины XIX -го попытки восхождения на гору заканчивались трагически (смельчаки погибали в трещинах ледника), из-за чего Ането стала сопровождать дурная слава.
|
Пик Ането. (3404). Пиренеи. Испания. Провинция Уэска.
Активный русский офицер Чихачев не мало удивил местных жителей, когда начал собирать сведения об этой вершине и получать необходимые консультации, желая совершить восхождение на пик Ането. Местные жители усиленно отговаривали Чихачева от попытки совершения восхождения на эту гору. Пик пользовался дурной славой среди местных пастухов и охотников. Опасные пики Пиренейского хребта, где расположен пик Анету с давних пор явно не вызывали особой нежности у местных жителей, давших этому горному массиву название Маладетта (исп. - «проклятая»).
Но в действительности этот пик оказался не самым сложным для восхождения. В июле 1842 года он покорился с первой попытки группе альпинистов под руководством русского офицера Платона Чихачева. На восхождении его сопровождали местные проводники Пьер Санио де Лус, Люшонне Бернар Арразо и Пьер Редоне. В этой группе был и ботаник Альбер де Франквиль со своим проводником Жан Сюром. Штурм вершины они предприняли от «убежища Ренклуса» - это природная пещера на высоте 2140 метров, долгое время служившая прибежищем для контрабандистов.
На вершине горы они сложили пирамиду из камней и оставили бутылку с запиской, содержавшую имена всех участников экспедиции.
Чтобы отметить такое необычное событие, Тулузская Академия опубликовала сообщенные Чихачевым барометрические измерения пика «Maladette» и отметила его труды своей серебряной медалью. Он был первым путешественником, достигшим самой высокой точки горы, и барометрически определившим ее высоту в 3414 метр.
После этого восхождения, один из его французских знакомых (де Жуанвилль) высказал сомнение в точности сделанного Чихачевым определения высоты этой вершины, а может быть, и в самом факте восхождения. Чихачев на пари повторил это восхождение с самим де Жуанвиллем. На вершине они, конечно, нашли визитную карточку Чихачева. Да и вторичное измерение высоты пика дало тот же результат, что и первое.
Член нескольких Академий и географических обществ ряда стран, дома, в России (особенно в ее правительственных кругах) Чихачев не пользовался популярностью. Такое отношение объяснялось прогрессивными взглядами обоих Чихачевых, их симпатиями к декабристам. Особенно ярко это отношение проявилось к высказанной Чихачевым идее о проведении экспедиции в Среднюю Азию для исследования верхнего бассейна рек Сырдарьи и Амударьи (в те времена, это был, как говорится – «пионерский проект» науки). Даже энергичная поддержка организованного в России Географического общества, осуществление такого проекта, как писали впоследствии: «…встретило непреодолимые препятствия со стороны Министерства иностранных дел, и Обществу не удалось снарядить экспедицию в Среднюю Азию в начальном периоде своей деятельности. В результате кабинетных козней, талантливый и отважный, к тому же прекрасно научно подготовленный Платон Александрович Чихачев, который мог бы сделаться пионером русской географической науки по исследованию Средней Азии, должен был отказаться от своей заветной мечты и, уехав надолго за границу, «вычеркнуть себя», если можно так сказать, из строя русских исследователей Внутренней Азии».
Страницы биографии Петра и Платона Чихачевых наполнены сведениями о давних временах, когда русская географическая наука, уже имевшая немалую славу исследованиями на морях, вышла на континент и, обратила свое внимание на изучение далеких и малодоступных стран, в том числе горных стран мира. Неутомимый путешественник Платон Чихачев, будучи знатоком горных троп, перевалов и восхождений на ряд вершин Западной Европы, Африки и Америки, позднее обратил свою настойчивость, свой опыт и эрудицию на подготовку экспедиций в Среднюю Азию, бывшую «белым пятном» на картах тех времен. Увы, не по его вине эти планы не достигли цели, и он оставил после себя лишь интереснейший обзор географических данных о Центральной Азии.
После своей женитьбы на Е.Ф.Оффенберг в 1856 году Платон Александрович Чихачев переселился за границу практически навсегда. Он посвятил себя там заботам о семье. До 1874 года он жил преимущественно в Париже, в 1874-1880 годах. - в Висбадене, в Германии, а последние годы провел в Канне, на юге Франции. За это время он написал несколько интересных статей о «Калифорнии и Уссурийском крае» и o «Железной дороге Канадской Тихоокеанской» (1890-1891 гг.). В них он объединил анализ физико-географических и экономических условий стран Азии и Америки.
Жизнь Платоно Александровича Чихачева за рубежом была весьма уединенной, чуждой сколько-нибудь широких общественных связей и почестей, соответствовавших ученому его ранга. Он постарался дать своим детям столь же хорошее образование, какое получил сам: его сын Федор Платонович стал известным ученым-минералогом.
Петр Александрович Чихачев
– старший брат Платона Чихачева- русский географ и геолог. В 1876 году избран Почётным членом Петербургской Академии Наук. С 1890 года он стал Почётным членом Русского географического общества.
Один из величественных хребтов Алтая, где он когда-то проводил свои исследования, назван хребтом Чихачева.
Он побывал на всех горных массивах Анатолийского полуострова и совершил немало восхождений в чисто исследовательских целях.
В результате путешествия по Италии и Южной Франции (1839-1841) составил геологическую карту Апеннинского полуострова по материалам путешествия по Алтаю и Северо-Западному Китаю (1842), составил в 1845 географическое и геологическое описание этих территорий, а по России его перу принадлежит описание Кузнецкого угольного бассейна.
Один из старейших угольный карьеров Кубасса.
Петр Чихачев собрал для своей интересной и блестяще написанной статьи о Памире массу мало кому известных сведений, начиная с описаний буддийского монаха-путешественника VII века Гиун-Цзанга и дневников Марко Поло в XIII веке и кончая отчетами английских агентов Муркрофта, Вуда и других. К тексту своего труда, включавшего как физико-географические сведения, так и данные о путях сообщения, перевалах и т.п., Чихачев приложил и «Ипотетическую карту Памира и вершин Сыр-дарьи и Аму-дарьи» (Гипотетическая карта).
На карте Чихачева уже довольно правильно была представлена речная система обеих упомянутых рек (а также реки Тарима на востоке), положение хребтов Мустаг, или Тхан-Шан (так в то время писалось название Тянь-Шань), и Гималаев, которые автор объединял с Каракорумом. Но горные системы Памира - изображены были только в виде одного меридионального хребта, названного Болорским - так мало было еще сведений о них. Он соединял на этой карте три горных узла, первый из которых был расположен к северо-западу от Кашмира (Сринагара), где сходятся Гималаи и Гиндукуш. Второй узел находился в верховьях Амударьи, где к Болору примыкает с востока Кхун-Лун-Шан (Куэнь-Лунь), а третий - недалеко от Маргелана, где на восток ответвляется, как думал Чихачев, Тхан-Шан.
Основные труды по географии и геологии, оставленные Петром Александровичем относятся к Малой Азии, странам Средиземноморья (Италия и Южная Франция, Испания, Алжир, Тунис) и Алтаю. П.П.Захаров (На основе материалов: dic.Akademic.RU, Wikiznanie.RU, Club – crystal. RU, Rilex.RU.Книги В.В.Цыбульского «Лихачевы». Фото из публикаций Интернета, photogallerys.ru/en, Ocenil.RU, Kristur,Usoz.UA, http://dlyakota.ru/21198-ugled, Images/ yandex. RU)
" alt="П. Чихачёв, 1840-е годы. Портрет неизвестного художника » Click to zoom ->"> alt="П.А. Чихачёв, В.И. Даль, художник В.И. Штернберг » Click to zoom ->"> alt="Портрет П.А. Чихачёва, 1835 год, художник Карл Брюллов » Click to zoom ->"> alt="Е. Мейер. «По Алтаю» » Click to zoom ->"> alt="Фрагмент геологической карты П.А. Чихачева. Район Телецкого озера » Click to zoom ->">
Через Кузнецк, Зенково и Афонино
Петр Александрович Чихачев (1808-1890): географ, геолог и картограф, почетный член Петербургской Академии Наук, главным достижением которого считается открытие одного из крупнейших в мире каменноугольных бассейнов — Кузнецкого. П.А. Чихачев составил первую геологическую карту бассейна и определил его размеры.
Август 1842 года. В пределы нынешней Кемеровской области со стороны Ачинска вошел конный караван в полсотни всадников под охраной двух конных казаков. Путники остановились на почтовой станции Итат, - это было село дворов на триста с постоялыми дворами, трактирами, сенным базаром, и вообще всем, что нужно для обслуживания проезжающих по оживленному Московско-Сибирскому тракту.
Группа даже на первый взгляд отличалась от обычных торговых обозов, и, как тут же стало известно из подорожных бумаг, она и впрямь должна была отличаться. Это была научная экспедиция. По документам значилось, что в нее входят топограф Н.Боярский, художник Е.Е.Мейер, горный кандидат В.Серков, промывальщик Калинин, лекарский ученик Ануфриев, толмач (переводчик) Хабаров... Возглавлял команду П.А.Чихачев.
Тот самый Петр Алекcандрович Чихачев, географ и геолог, в будущем почетный член Петербургской Академии Наук. Сейчас его имя значится во всех справочниках, включая словарь Брокгауза и Ефрона. Известно, что большую часть жизни этот человек провел во Франции. По материалам своих путешествий дал географическое и геологическое описание целых географических районов и даже целых стран.
Мы же остановимся на его биографии не только потому, что именно он назвал наши места, составляющие значительную часть Кемеровской области, Кузнецким угольным бассейном. Вторая причина для этого - новые и неожиданные обстоятельства. Исследования последних лет добавили к его биографии такие подробности, о которых в жизнеописаниях прежних лет нет даже намека. Подобное мы встречаем и в наследии других путешественников. Вышла же, к примеру, недавно книга о дальневосточном исследователе В.К.Арсеньеве, авторе популярнейшего «Дерсу Узала». В ней показана еще одна, «параллельная», карьера Владимира Клавдиевича. Карьера офицера разведки русской армии. Но обо всем по порядку.
Петр Александрович Чихачев родился 16 (28) августа 1808 года в Большом Гатчинском дворце, летней резиденции вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Отец его, Александр Петрович, отставной полковник лейб-гвардии Преображенского полка, в 1804 году был назначен директором города Гатчина - были, оказывается, тогда такие должности. Он «возглавлял градское поселение и осуществлял главное смотрение над дворцом и принадлежностями к оному».
Переходя на гражданскую службу, Александр Петрович получил чин действительного статского советника. Мать, Анна Федоровна, урожденная Бестужева-Рюмина, двоюродная сестра будущего декабриста. Женщина высокой культуры, энергичная и весьма сведущая в придворном этикете, она все свое время уделяла воспитанию сыновей - младший брат Петра Платон появился на свет в 1812 году.
Петр и Платон получили в высшей степени основательное и многостороннее домашнее образование. В двенадцать лет Петя свободно владел немецким и французским, а затем уже в Царском Селе изучил греческий и латинский языки. Вскоре семья переехала в Царское село, где был куплен дом вблизи лицея, того самого, в котором чуть ранее обучался Александр Пушкин. Однако родители решили продолжить воспитание сыновей дома, но с приглашением лицейской профессуры. В 1823 году Петр становится студентом в ведомстве Государственной коллегии иностранных дел. В 1827 умер отец. Сыновья продали принадлежавшие Чихачевым имения в Тамбовской и Саратовской губерниях, а также дом в Царском Селе и переехали в Петербург. Для обоих начался самостоятельный период жизни.
В 1829 года закончился срок стажировки Петра Александровича в Коллегии иностранных дел, а в марте следующего года он поступил на правах вольного слушателя в университет, где осваивал в течение 10 месяцев, при похвальном поведении, науки юридического факультета. Естественные науки настолько увлекли Петра Александровича, что он в 1829- 1830 годах неоднократно выезжал в страны Западной Европы для слушания лекций крупнейших ученых.
Вернувшись в Петербург на работу в Министерство иностранных дел, Петр Александрович довольно быстро стал продвигаться по служебной лестнице. 5 апреля 1830 года актуариус Петр Чихачев был пожалован в переводчики Государственной коллегии иностранных дел и 30 апреля направлен в Азиатский департамент. И далее нам надо читать не спеша.
В Азиатском департаменте Министерства иностранных дел Чихачев, как значится в его биографиях, занимался преимущественно восточным вопросом. Он посетил Египет, путешествовал по Палестине, Ливийской пустыне, Синаю и Сирии, и вскоре получил место при русском посольстве в Константинополе. Наряду со своими служебными обязанностями помощника секретаря занимался изучением истории и этнографии народов Азии. А перед тем, как судьба занесла его на постоялый двор в самой середине Сибири, он посетил города Оттоманской империи, Испанию, Португалию, Италию, Францию и другие европейские государства. Но в 1836 году оставил службу и решил посвятить себя научным исследованиям.
В 1839 году по рекомендации великого Александра Гумбольдта, немецкого ученого с мировым именем, Петр Александрович приступил к изучению Аппенинского полуострова. И за два года составил его геологическую карту. Оказывается, у просвещенного государства в центре Европы до тех пор таковой вообще не было! Но для этого молодому ученому пришлось объехать ее всю. В подробных биографических очерках этот период его жизни пестрит такими романтическими названиями, оставшимися в нашей памяти из школьного детства, из романов об освободительных войнах Спартака и Гарибальди. Как они звучат! Район Кастель-Саррацино, вершины Монте-Вультуре, река Гарильяно, вулканическая зона Неаполитанского района. Оказывается, он четыре месяца изучал окрестности Неаполя, район Рокка-Монфинэ, флегренские поля, вулкан Везувий, острова Искья, Капри и так далее.
И после всего этого романтического великолепия, он возвращается в Россию. По представлению штаба Корпуса горных инженеров, распоряжением Николая I, Петр Александрович получает государственную должность чиновника особых поручений при министре финансов, и командируется в Алтайский горный округ.
Перед этим штаб Штаб Корпуса горных инженеров за подписью генерала от Инфантерии Канкрина направляет императору следующую просьбу: " …признавая полезным приступить к подробным поискам, предварительно обследовать оный край, назначить надворного советника, камер-юнкера Чихачева, путешествовавшего уже перед сим во многих странах, и о способностях, и о знаниях коего свидетельствуют с особою похвалою несколько европейских ученых, а особенно барона Гумбольдта…".
Получив распоряжение Николая I, Штаб выдает «Приказ по совершению научной экспедиции» со всеми указаниями. В частности, там говорится: «Для пособия Вам будут даны в Барнауле от горного начальника горный межевщик, знакомый с глазомерною съемкою, горный кандидат или штейгер, знакомый с золотопесчаным производством и расторопный промывальщик, а в Бийске по распоряжению Томского гражданского губернатора Вы получите для Вашего сопровождения двух городовых казаков и переводчика, или толмача…».
В ответ Чихачев на имя генерала Канкрина писал: «Я готов как можно быстрее стать под ваши знамена… уверен, что хотя многие из солдат Родины превосходят меня способностями и знанием, но на поле сражения я не уступлю никому из них в упорстве и рвении».
Уместно сказать, что на Алтае к тому времени побывало немало ученых из России и Европы, и к этому мы тоже еще вернемся.
В марте 1842 Петра Александрович со спутниками выехал из Петербурга. Экспедиция на экипажах прибыла в Бийск 5 мая, и отсюда караваном, общим числом в 52 верховых и вьючных лошади, включая сменных, направилась в Горный Алтай.
Ближайшей задачей было добраться до устья реки Чуи. Сегодня, по горному серпантину Чуйского тракта на машине на это надо затрать почти день, - расстояние более 600 километров. Они добрались почти за месяц. Каждый любопытствующий может проследить путь экспедиции по записям самого Петра Александровича, - они подробны и интересны. Они и нам помогут не раз.
Читаем запись: «1 июня. Ветер улегся и погода прекрасная. С тех пор как мы вступили в Курайскую степь, каждый раз с заходом солнца температура обычно опускалась ниже нуля».
Знакомые названия, знакомые места, особенно для путешественников. Это из села Курай берут сегодня начало пешие горные маршруты через ледник Актру. У подножия Актру еще в 1960-е годы сохранялся альпинистский лагерь, там же работал ежегодный лагерь гляциологов Томского государственного университета. Студенты и преподаватели во главе с бессменным профессором Троновым проводили в палатках и домиках под ледником лето. Раздаются речи о восстановлении лагеря, - может, это и произойдет...
А вот место, которое в наши времена является райцентром Кош-Агач. «Мы переправились через Чую несколько выше Чаган-Бургазы. Следуя в западном направлении, примерно через полчаса мы достигли того, что в этом крае называется «русскими избами». Это три или четыре небольших сарая, построенных купцами из Бийска, откуда они приезжают сюда два раза в год для меновой торговли с передовыми постами, находящимися на небольшом расстоянии от этих мест. Когда подумаешь, что эта торговля, о которой я уже упоминал, ни одним правительством не поддерживается никакой гарантией, способной дать торговому предприятию широкий размах и стабильность, нельзя не удивляться, как эти смелые спекулянты добровольно подвергают себя тяготам рискованного пути и доверяют свою жизнь волнам Катуни, часто не имея других способов передвижения, кроме нескольких сшитых вместе оленьих шкур. И все это предпринимается, чтобы перевезти небольшое количество товаров, которые с минуты на минуту одно из государств может объявить контрабандой. Вот как сильна жажда наживы, вот какова привлекательность спекуляций! Хотя эти жалкие лачуги без окон и дверей, заваленные досками и землей, не могли предоставить нам никаких удобств, мы не погнушались скромным убежищем. И кое-как в нем устроились».
К слову, здесь, в Кош-Агачском районе, произошло знаменитое землетрясение 2003 года, когда из Кемеровской области губернатор А.Г.Тулеев направил в помощь потерпевшим три автомобильных каравана со стройматериалами, металлом, углем, одеялами из Ленинска-Кузнецкого, железными печками с Запсиба и т.д.
А вот и граница. «Все пограничные сторожевые посты заняты лишь жалкими, оборванными солдатами-монголами, такими же отсталыми, как и их соседи-алтайцы. Единственное оружие пограничной стражи - это лук и стрелы, и только у некоторых ружья грубой работы, в которых кремень заменен фитилем»…
Граница и сегодня в том же самом месте, в Кош-Агачском районе, в районе Джазатора к нам вплотную подходят Монголия и Китай, а в Ташанте открыт пограничный переход в Монгольскую республику.
Вот еще одна запись Чихачева. Она - о топографической съемке местности. «Я вознамерился отправиться на поиски истоков Абакана. Мне предстояло пересечь настоящую «терра инкогнита», размеры которой я еще не мог определить и по которой до сих пор не ступала нога не только европейца, но и человека вообще. Нам встретилось обширное плоскогорье, разделенное Чуей. Желая воспользоваться горизонтальной поверхностью равнины, я послал своего топографа точно измерить ее ширину для получения нового базиса для триангуляций…». Запись сделана там, где отряд встретил солдат-стражников с луками и стрелами. То есть на самом пограничье, перед задуманным переходом в «терра инкогнита», иначе говоря, на земли Китая. Попросим у читателя прощения за такие подробности, но это не мелочи, эти цитаты пригодятся нам далее.
А у группы Чихачева путь лежит на восток через холмистую и болотистую местность со множеством озер. И она вскоре достигла реки Алаш в системе Енисея. Далее прошли в Урянхайский край - китайскую провинцию, нынешнюю нашу Туву, и тоже тщательно описали его. Затем повернули к северу и обнаружил горное озеро Кара-Холь, "спрятавшееся в массах громадных гор". Продолжая движение к северу, вышли к верховьям Оны, притока Абакана, спустились в долину Кантегира - левый приток Енисея (пшеница «кантегирская», ее сеет половина нашей области, но это к слову). С перевала увидели "целый океан гор со слегка округленными контурами, покрытых лесом" и постепенно понижавшихся. Перевалив эту горную цепь, достигли реки Абакан…Так Чихачев стал первым европейцем, кто пересек Западный Саян. И первый, кто побывал на территории тогдашнего Китая с этой стороны. Он собрал первые географические материалы и первые геологические данные об этой горной стране.
Потом экспедиция спустилась вдоль Енисея в Красноярск и оттуда повернул в наши места. От Итата, - на юг, на Тисуль. «Местность, расположенная между Итатом и Тисулем, служит водоразделом Енисея и Оби…. Мы затратили целых два дня, чтобы преодолеть 75 верст от Итата до Тисуля… Тисуль стоит на самой границе большой золотоносной области Западной Сибири».
Далее был путь до Воскресенского (Комсомольского) прииска, на прииск Берикульский, был переход к берегам Кии, объезд приисков Кузнецкого Алатау и спуск вниз до села Банново. А это уже середина нашей области - село Борисово, деревни Сартаково, Каракем и Каракемские горы (Карканские, по-нынешнему). А вот речка Уньга - ее, оказывается, и тогда называли точно так, как мы сегодня… На каждой остановке - подробные записи, каждая порой в несколько страниц, и потому там, где будет говориться о наших местах, мы будем задерживаться только на угольной теме. Все наши выдержки будут только об угле.
Запись первая. «Не доходя примерно четырех верст до Кузнецка, вблизи деревни Монастырь, правый берег Томи достигает значительной высоты, видны слоистые пласты голубовато-серого меркеля. С левой стороны мы увидели явные выходы месторождений. Мы с радостью приветствовали приближение города. К сожалению, проливные дожди не позволили нам полезно провести те два дня (23 и 24 августа), которые мы вынуждены были провести в Кузнецке. Эта жертва была тем более тягостной, что я узнал о мощных выходах пластов каменного угля, расположенных вдоль Томи, в шести километрах к юго-востоку от города. Между тем, в окрестностях Ильинского, где мы переправлялись накануне, приблизительно в 12 верстах к северу от этой деревни, находятся подобные же, но более значительные выходы».
Запись вторая. «Несмотря на проливной дождь, 24 августа мы выехали из Кузнецка, чтобы осмотреть томские заводы, стоящие в 90 верстах от города. В деревне Монастырь мы сели на лодки и переплыли на другой берег Томи. Мы поднялись по течению Абы, впадающей в Томь почти напротив деревни Монастырь. Примерно в семи километрах от устья, на левом берегу Абы (это нынешний шахтерский поселок Бунгур в Новокузнецке) виден серый крупно-зернистый песчаник. Он похож на белую глину. Очевидно, это каменноугольный песчаник».
Далее. «Приблизительно в одной версте к югу от Березова, расположенного в 24 верстах от томских заводов, выступают массы каменного угля. Между прочим, такое же явление имеет место на левом берегу небольшого ручья Горный Лог, впадающего в Березово. Более значительные массы угля залегают ближе к вершинам округлых высот, которые почти подходят к Чумышу. Пласты угля здесь имеют толщину полметра, развиваются по мере подъема в юго-восточном направлении, где вырыта шахта. Другие такие же тонкие пласты иногда чередуются с пластами песчаника. Порой мощность пластов угля доходит до пяти метров».
«По мере приближения к заводам Томска (так в тексте) местность ощутимо поднимается и начинает преобладать сибирский кедр. Томск расположен в живописной местности, он окружен горами, сплошь заросшими густыми лесами. Мы были очень довольны, когда укрылись под гостеприимной крышей…».
«Паровые машины не применяются еще ни на одном алтайском заводе, ибо использование при всех металлургических операциях исключительно древесного угля позволяет довольствоваться очень несложными и маломощными воздуходувками. Применение каменного угля усложнило бы работу, тем более, что уголь Кузнецкого бассейна по своей природе приближается к антрациту и потребовал бы значительного объема кислорода., подача которого могла бы осуществляться лишь при помощи более мощных машин. Из-за обилия и дешевизны леса древесный уголь еще очень долгое время будет выгоднее применять, чем кокс. Для подачи воды на заводы оборудовано очень большое водохранилище. Хитроумно сконструированная плотина задерживает воду Томь-Чумыша и образует большой пруд. На некотором расстоянии вода идет по громадному деревянному трубопроводу».
«Для того, чтоб отправиться в Афонино в 125 верстах от Кузнецка, мы двинулись вдоль Абы. Первые *CensureBlock* каменноугольного песчаника появляются в близости от Зенково, не левом берегу Киньи, впадающей в Абу.
«Пройдя деревню Узатку (Усяты?) мы вскоре прибыли в Афонино. Мне не терпелось посетить окрестности этой деревни, так как те прекрасные образцы растительных ископаемых, с которыми имел случай ознакомиться в Императорском горном институте в Петербурге, были собраны именно в этой местности… Все окрестности деревни образованы из довольно рыхлого песчаника, содержащего небольшие обломки каменного угля. Осадочные слои каменного угля обнаружены в нескольких местах, где бурили скважины и шахты для изысканий».
«26 августа я покинул эти интересные области и направился в деревню Бочат в 93 верстах от Афонина. Мы покрыли это расстояние с большой быстротой, так как наши тарантасы ехали по великолепным естественным шоссе. У подножия цепи холмов. Под массой глины толщиной в четыре дециметра, непосредственно покрытый почвенным слоем, залегают пласты каменного угля, очень напоминающего афонинский. Но здесь уголь гораздо более рыхлый и землистый. Он разделяется на плитки или листочки, либо совершенно вертикальные, либо залегающие с наклоном h.7 с северо-востока на юго-запад. Уголь залегает очень симметрично, маломощными пластами или слоями, и холм выглядит полосатым. Пласты вертикальны или обладают наклоном h.15 с северо-востока на юго-запад».
«27 августа мы добрались до Салаирских рудников. При совершенно ясном небе термометр показывает в полдень на солнце +27, а в тени +16. Салаирские горы очень напоминают Алатау, но масштабы их мельче. Самая высокая точка известна под русским названием Мохнатая сопка. Отроги этих гор простираются к юго-западу. Именно по этой причине самая короткая дорога до Барнаула проходит по гребню».
Далее путь экспедиции шел именно туда, в Барнаул. На территории нашей области работа закончилась. Наступал сентябрь, впереди холода, снег, зима: «Печальная краткость летнего сезона в этих местах, с одной стороны, и крайне обширная сфера моей деятельности - с другой, не позволяли мне терять ни минуты и давать усталому каравану более четырех дней отдыха».
Только в великолепной долине Чулышмана в Горном Алтае они отдохнули четыре дня, да потом еще раз, в Красноярске, он дал людям и животным неделю покоя, перед отправкой в обратный путь. К слову, профессиональный интерес ученого в книге много раз перемежается с простым человеческим любопытством. О «хитроумном» устройстве Томского железоделательного завода мы уже упоминали, а вот еще: «Я любовался законченностью и точностью, с которыми были изготовлены пилы, лопаты, топоры, винты, и т.п. Трудно было поверить, что все эти полированные поверхности, как меня заверяли, изготовлены вручную, без помощи вспомогательных машин. Но вскоре я сам убедился, осматривая мастерские и присутствуя лично при работе».
Или вот такая запись. «Тропа идет сначала по берегам Катуни - красивейшей реки, пересекает ее и идет дальше - по горам, долинам, перевалам, и дальше, дальше. Пройдя 15 верст от Шебалина, мы очутились у начала долины Семы. Зайсан Николай в сопровождении старейшин племени вышел встречать меня. Согласно местным обычаям я одарил его безделушками, прибавив несколько стаканов водки, до которой эти господа большие охотники. Пристрастие алтайцев к спиртным напиткам выражается в громадных дозах, которые они способны выпить. Не желая расходовать много водки, я дал им попробовать немного спирта, разбавленного водой. К моему удивлению, они не только нашли этот напиток вполне сносным, но и настойчиво просили меня увеличить порции, умоляя не портить драгоценный нектар добавлением воды. Чтобы лично удостовериться в том, сколько алтаец способен поглотить спиртного, я велел подать одному из них, проявившему больше всех настойчивости, большой стакан чистого, неразбавленного спирта. Он судорожно схватил его и залпом выпил, причем никто из его друзей не удивился, а только позавидовали ему».
Но эта запись сделана в самом начале пути, а сейчас экспедиция Чихачева, повторимся, направилась от нас в Барнаул. Она еще побывает в районе Змеиногорска - Риддерска, то есть, в Рудном Алтае, вновь на китайской границе, сделает переход на Аблайкит и через Семипалатинск вернется в Россию. И до конца выполнит приказ генерала Канкрина: который предусматривал и следующее: «…по сдаче в Барнауле команды и казенного имущества, какое у Вас будет, Вы возвратитесь в Петербург будущей зимой и представите по возложенному на Вас поручению надлежащий отчет с приложением Вашего путевого журнала и собранных коллекций».
А мы вслед удаляющемуся каравану заметим: книга «Путешествие в Восточный Алтай…», выдержки из которой цитировались - это не полный перевод. В ней содержится двенадцать глав из двадцати. И переводчик В.В.Цыбульский дает объяснение такому своему подходу: «Вторая часть монографии (гл. XIII-XX) посвященная геологическому строению Алтая, представляет интерес лишь для узкого круга ученых, главным образом специалистов по истории геологической науки вообще и геологии Алтая в частности». Дело, как говорится, автора, в данном случае - переводчика…
А теперь взглянем на события еще под одним углом.
О Петре Александровиче Чихачеве, как уже говорилось, известно немало. Его биография, написанная известным ученым И.И.Стебницким, вошла даже в знаменитый словарь Брокгауза и Ефрона, и об этом мы тоже говорили. Много писал о нем В.В.Цыбульский, одна из его книг «Чихачев - выдающийся исследователь Алтая» была издана в 1959 в Кемерове. Есть статья о Чихачеве в Большой Советской Энциклопедии. О нем много и охотно пишут в Алтайском крае. Дань памяти великому исследователю отдал наш краевед С. П. Тивяков - ныне профессор Новокузнецкой педагогической академии. Постоянно обращается к личности ученого журналист Василий Попок. Статья Виктора Кладчихина к 200-летию ученого была напечатана в «Шахтерской славе» - приложении к газете «Кузбасс».
Но что особенно интересно, накануне 200-летнего юбилея, который состоялся в августе 2008, увидело свет одно интереснейшее исследование. Его авторы - геолог, старший научный сотрудник геофака МГУ, лауреат Ленинской премии Ефим Бурштейн и начальник управления Федерального агентства особых экономических зон Павел Котов. Именно они касаются неисследованной доселе стороны деятельности ученого. Здесь-то и пригодятся те самые выдержки записей Чихачева о пребывании на границе, о геодезической съемке и прочем.
Петр Чихачев это парадокс, - пишут они. Мы располагаем почти двумя сотнями его работ, но о его жизни не знаем почти ничего!
И развивают свою мысль.
То, что нам известно — это по сути миф, сознательно Чихачевым созданный, наивно принятый его родными и растиражированный биографами. В этой легенде Чихачев — сибарит, состоящий на дипломатической службе исключительно из-за увлечения экзотикой Константинополя и Малой Азии. Он — свободный человек, не обремененный обязательствами, располагающий достаточными средствами, чтобы изучать по своему выбору науки и путешествовать в свое удовольствие. Что здесь просто выдумка, а что заветные мечтания нашего героя — мы не знаем. Мы знаем только, что, на самом деле, Чихачев был совсем не тем, за кого себя выдавал.
Когда Петру исполнилось пятнадцать, император своим личным указом направил его в очень престижное и не очень открытое учебное заведение — дипломатическую школу при Коллегии иностранных дел. Надо сказать, что это был вовсе не «блат»: у маленького Петра имелся явный талант к иностранным языкам. А так был бы он гвардейским офицером — не более. В 1829 году Петр закончил учебу, прекрасно владея пятью языками: английским, французским, немецким, итальянским и испанским. Его произвели в коллежские регистраторы (низший, 14-й чин Табели о рангах). При этом он тайно получил ещё и армейский чин корнета (первое офицерское звание). В то время ни в каком другом гражданском учебном заведении такого не было, чуть позднее военные чины стали давать и горным инженерам, но открыто. Это свидетельствует об особом характере подготовки и будущей деятельности выпускников дипломатической школы. Именно исходя из этой «особенности» становится понятна вся последующая биография Петра Чихачева.
С 1829 по 1833 годы он сначала состоял переводчиком при канцелярии Коллегии иностранных дел, а потом был переведен в Азиатский Департамент. Но все это время Петр не столько занимался своими прямыми обязанностями, сколько продолжал учебу. По его словам, он делал это «уступая своему желанию» постигать науки.
Десять месяцев Чихачев изучал право в Петербургском университете, около двух лет учился во Фрейбергской горной академии, откуда был отчислен за дуэль, год в Мюнхене слушал химика Юстуса Либиха, в Берлине географа Александра Гумбольдта, а также посещал лекции в Парижской высшей горной школе. Фундаментально. Чихачевы были богаты, и Петр, действительно, мог себе позволить свободно выбирать учебные заведения на правах «своекоштного» студента.
Однако не стоит забывать, что все это время он находился на государственной службе и даже продвигался по карьерной лестнице наверх. Совершенно очевидно, что дополнительное образование поощрялось его начальством, как, впрочем, и его путешествия на Ближний Восток и в Северную Африку, совершенные в то же время. По существу, МИД, учитывая тягу молодого сотрудника к естественным наукам и путешествиям, вполне сознательно готовил его к деятельности агента, под видом путешественника-исследователя, собирающего нужную информацию в странах Востока.
С 1834 по 1836 годы Чихачев занимал должность второго помощника секретаря русского посольства в Константинополе. Он тогда уже был чиновником 9 класса — титулярным советником, по-военному, капитаном. По официальной версии, Чихачев в этот период «занимался изучением истории и этнографии народов, населявших Малую Азию, совершенствовал свои познания в новогреческом языке, изучал турецкий и испанский».
Но вот что заставляет исследователей взглянуть на его жизнь несколько иным взглядом. В одной из частных коллекций в Италии есть его портрет. Автор - знаменитый Карл Брюллов. Красивый барин возлежит в роскошном восточном костюме. Как вспоминал младший брат Платон, в этом костюме Петр «обычно разъезжал с различными служебными поручениями по Малой Азии, Сирии, Египту и другим странам Северной Африки». Платон также знал, что костюм был подарен брату самим Мухаммедом Али наместником Египта, бывшего тогда частью Оттоманской империи. Платон рассказывал, что при встрече с Петром наместник «был приятно удивлен, что может объясняться с русским посланником без переводчика». Они якобы долго беседовали. Потом нашему герою показывали египетские красоты — в общем, все как полагается. Только на одно обстоятельство не обратили внимания ни родные Чихачева, ни его биографы: сам факт встречи Петра Чихачева с Мухаммедом Али противоречит элементарным нормам дипломатического протокола — правитель Египта принимает мелкого служащего из посольства в Константинополе! Значит, встреча могла быть только сугубо неофициальной, проще говоря, секретной. Да и произошла она в нужный момент. На портрете стоит дата — 1835 год. То есть свидание состоялось в промежутке между двумя турецко-египетскими войнами. Во время первой турецко-египетской войны армия Мухаммеда Али разбила турок, которым не оставалось ничего, кроме как попросить военной помощи у России, и на Босфоре даже высадился русский десант. Но Англия и Франция, не желая усиления русских позиций на Ближнем Востоке, прислали свои военные эскадры и вынудили Мухаммеда Али подписать мир. По мирному договору Египет оставался в составе Турции, но получал широкую автономию и новые земли.
В лабиринт этих геополитических сплетений и был втянут 27-летний Петр Чихачев, что свидетельствует о высочайшем доверии к его способностям. Чихачев вернулся на родину с отличной характеристикой и в чине коллежского асессора, а по-военному, майора.
И вдруг ни с того, ни с сего в 1838 году Чихачев оставляет службу и погружается в науку. Опять университеты, курсы, лекции и т.п. Вскоре он вообще покидает Россию и переселяется во Флоренцию. Теперь он эмигрант, публикующий свои научные труды исключительно в западных журналах. В Европе этому никто не удивлялся: как просвещенный человек может жить в николаевской России, для Европы всегда было загадкой. Однако трудно поверить, что сотрудника МИД, посвященного в государственные секреты, в николаевскую эпоху могли освободить от службы и просто так отпустить за рубеж. Как будет видно из дальнейшего, контакты Чихачева с МИД тайно продолжались. Поэтому период с 1839 по 1856 годы в жизни Петра Чихачева можно назвать «мнимой эмиграцией».
С 1839 по 1841 годы у него вышло много работ, принесших ему известность. А в конце 1841 Корпус горных инженеров России приглашает его для изучения Алтая и Западного Саяна. Но даже несложное сопоставление внешней и фактической сторон данного мероприятия проливает некоторый свет на действительный статус Чихачева.
С внешней стороны все выглядело так, как будто известный на Западе русский натуралист, живший за пределами России, был приглашен для изучения ряда горных районов Южной Сибири. Действительно, завершив путешествие, Чихачев вернулся в Париж с большой коллекцией минералов и данными для составления карты тех мест, где он побывал. В 1845 году в Париже вышел его фундаментальный труд, посвященный Алтаю и Саянам (он до сих пор на русский переведен не целиком).
Но есть и другая информация. Прибыв в Россию, Чихачев был назначен чиновником для особых поручений при Министерстве финансов, которому подчинялся Корпус горных инженеров, в чине надворного советника 7 класса (подполковник). Ему было поручено особое задание, на выполнение которого из казны было выделено 4 000 рублей серебром (около 200.000 долларов на современные деньги).
Для чего был затеян этот маскарад? Что мешало поручить экспедицию, например, Григорию Гельмерсену? Это был весьма авторитетный ученый, в 1829 г. сопровождал Александра Гумбольдта в поездке по Уралу, в 1834 на средства министерства финансов совершил поездку по Алтаю: прошел по долине Бии к Телецкому озеру, подробно изучил его бассейн, обследовал ряд речных долин. Наметил общую схему орографического строения Алтая, правильно указав на систему расходящихся хребтов, их общее направление, высшие точки пересечения. Он изучал происхождения ленточных боров, доказал, что Салаирский кряж, Кузнецкий Алатау и смежные горы являются древнейшими (против Алтая) и не составляют систему Алтайских гор. А в 1838 изучал и Восточный Алтай. Почему не поручили ему?
Объяснение можно найти в геополитической ситуации. В 1840 году началась англо-китайская «первая опиумная война». Китай потерпел поражение и вынужден был подписать в 1842 году унизительный Нанкинский договор, по которому Англия получала Гонконг. С ослаблением Китая появилась перспектива разрешения спорных русско-китайских пограничных вопросов в пользу России. Это вызвало необходимость всесторонне исследовать самую труднодоступную часть полосы, прилегающую к русско-китайской границе в районах Восточного Алтая и Западного Саяна. Экспедиция, специально снаряженная русским правительством, да ещё заходящая на территорию Китая, могла вызвать лишние подозрения. Предпочтительнее выглядело путешествие западноевропейского натуралиста русского происхождения.
Ситуация требовала спешки. Чихачеву пришлось пересечь и обследовать хребты между Катунью и Енисеем, он побывал на территории Китая у Хара-Холя в современной Туве, спустился до Красноярска, посетил золотые россыпи Мариинской тайги и угленосную Кузнецкую впадину. За сезон, всего за четыре месяца, он смог собрать материал для описания площади размером с Францию. Чихачев был первым, чья карта Кузнецкого угольного бассейна была опубликована в Европе, хотя русским геологам его контуры были известны.
Мы почему-то из всех этих дел оцениваем лишь то, что он дал месторождению это название. Но ведь главная заслуга Чихачева в том, что он доказал — территория Кузбасса была временами высыхавшим морским заливом. А это значит, что вдоль его берегов — на мелководье и в прибрежных болотах — накапливались остатки растений, позднее на глубине превратившиеся в угольные пласты, сохранившие отпечатки тех растений и окаменевшие стволы деревьев. И можно утверждать, что предположение Чихачева о наличии в Кузбассе протяженных пластов с крупными запасами углей стимулировало дальнейшие геологические изыскания в этом районе, подтвердившие правильность точки зрения нашего героя.
Но в то время России не удалось в полной мере извлечь выгоду из поражения Срединной империи. Зато после «второй опиумной войны» Петербург в 1860 подписал с Китаем Пекинский договор, по которому спорные земли на южноалтайском участке русско-китайской границы отходили к России. Вероятно, результаты экспедиции Чихачева не пропали даром.
Нельзя сказать, что деятельность Чихачева ни разу не вызвала подозрения у иностранных компетентных служб. По крайней мере, известно, что в 1846 году наш путешественник пытался проникнуть в горную часть Алжира, но не был пропущен колониальной администрацией. «Французский генерал-губернатор Алжира, — писал Чихачев, — отказал мне в посещении этих мест, утверждая, что весьма подозрительно и таинственно появление русского, носящего к тому же полу восточную одежду и разговаривающего с арабами запросто на их языке. Он упорно считал меня опасным агентом русской дипломатии». И правильно делал.
В ходе восьми его экспедиций было подготовлено фундаментальное исследование «Малая Азия» в восьми томах — всестороннее описание Турции, включая районы Курдистана и Западной Армении, по полноте своей непревзойденное. Турецкие власти оказались менее бдительными: эмигрант Чихачев не вызывал у них вопросов и он более или менее свободно работал на территории стратегического противника России. Характер деятельности Петра Чихачева, судя по всему, не изменился. Об этом говорят его статьи, опубликованные в «Военном журнале» и альманахе «Кавказ» с анализом турецких вооруженных сил. Остается только удивляться неоправданному риску Чихачева, открыто опубликовавшего материалы такого характера накануне Крымской войны 1853-1856 г.г. Но турки опять ничего не заметили. Можно ли утверждать, что Чихачев не присылал российским ведомствам и другую информацию? Вопрос оставим открытым, скажем только, что именно после этих турецких экспедиций Чихачев получает звание генерал-майора (действительный тайный советник).
В 1854 году наш герой пробует себя в публицистике. Он пишет работу, посвященную англо-французской политике в Восточном вопросе и глубинным причинам Крымской войны. В 1856 году вышла его брошюра «Прочен ли Парижский мир?», а в ней - резкая критика режима Николая I. Из-за нее или нет, но с этого момента контакты Чихачева с российскими государственными структурами почти полностью прекращаются. В России его перестают публиковать. «Мои труды, — писал П.А. Чихачев в 1865 в Московское общество испытателей природы, — довольно распространены за границей, но, к сожалению, почти совсем не известны на моей собственной родине».
Обращаясь к ученому секретарю Московского общества испытателей природы Ренару с просьбой о содействии в издании его работ в России, П.А. Чихачев в 1868 писал: «Издание моих трудов я считаю тем более заслуженным, что дело идет о русском, который в течение всей долгой научной и литературной деятельности никогда не забывал (за что подвергался многим нападкам) пользоваться каждым случаем, чтобы горячо защищать интересы России, о чем, между прочим, свидетельствуют мои многочисленные политические брошюры... Беглого взгляда на мою настоящую работу будет достаточно, чтобы убедиться, что и на этот раз мое национальное чувство и патриотизм проявились в ней с должной силой».
И действительно, в своих работах П.А. Чихачев подчеркивал свое русское происхождение. В 1867 он, касаясь своей переписки, отметил: «Из всех писем и посылок, получаемых мною, самыми важными для меня являются те, которые я получаю из России. Они приносят мне двойную радость, а именно связь с русскими и Родиной, такой дорогой моему сердцу».
И в 1876 полоса молчания резко прерывается: Чихачева избирают почетным членом Петербургской Академии наук, а в Тифлисе публикуется журнал его путешествия по Малой Азии. На причину нового интереса к Чихачеву косвенно указывает то, что в 1876 вновь обострились русско-турецкие отношения, и начались волнения в турецких владениях на Балканах. Все это вылилось в новую русско-турецкую войну 1877-1978 годов. Бои велись, в том числе, и на территории Западной Армении, по которой Чихачев много путешествовал. Есть основания видеть между перечисленными событиями определенную связь.
Данных о его дальнейшем сотрудничестве с русским правительством у нас нет. Он напишет ещё несколько книг, среди которых одна будет посвящена нефтяным запасам России. Чихачев был первым, кто считал, что обилие черного золота может обеспечить России безбедное существование на протяжении многих лет.
И в заключение стоит еще раз подчеркнуть, что Петр Чихачев, с юных лет был нацелен на участие в неофициальной внешней политике, получил специальную подготовку, приобрел в этом опыт и проявил незаурядные способности. Но вопреки всему стремился вести научные исследования и свободно излагать свои мысли. Результат этого многотрудного и небезопасного путешествия - печатный отчет под названием «Путешествие в Восточный Алтай и пограничные места с Китаем»» - был издан в Париже в 1845-м на деньги российского правительства. Впрочем, правильное название этой книги выглядит так "Voyage scientifique dans l"Altai oriental et les parties adjacentes de la frontiere de Chine par Pierre de Tchihatcheff...". Потому что как и все остальные свои труды, Петр Александрович опубликовал его на французском. Он не раз обращался в российские ведомства с жалобами, что русская общественность его не знает, на родине его не издают. И всегда подчеркивал свою принадлежность к России, повторял, что он - русский человек. Хотя, заметим, в России он больше никаких исследований не проводил, впрочем, как и его брат Платон.
К слову, о брате. Платон Александрович также прожил богатую событиями жизнь. Он был младше на четыре года, начавшаяся в 1828 война с Турцией увлекла пылкого юношу, и он был зачислен в уланский полк. Отличился. Заразился чумой, чудом выздоровел, участвовал в польском походе, в 1833 вышел в отставку. Еще в начале Турецкой кампании прочитал Александра Гумбольдта, книга перевернула душу, и в 1835 он отправился в Америку. Начал путешествие с Канады, спустился на юг, в Мексику, переехал в Южную Америку, в Буэнос-Айрес, откуда через Бразилию вернулся в Европу. Задумал пройти Среднюю Азию, составил план, который был одобрен А. Гумбольдтом. С большим трудом добился прикомандирования к отряду, отправлявшемуся в Хиву, но неудачно. Пополнял знания, работал под руководством европейских ученых, и только Крымская война отняла у него последнюю надежду организовать новую экспедицию. В 1855 отправился в Севастополь, оставался при главнокомандующем князе Горчакове до перемирия. В 1856 женился и с тех пор, по семейным обстоятельствам и расстройству здоровья, жил большею частью за границей. Умер в Версале 13 мая 1892 года. Но при всем при том, Платон Александрович «привел в исполнение мысль об учреждении Русского Географического Общества». Напечатал очень немного. Громадное путешествие в Америку не дало ничего, кроме небольшого рассказа, так как все дневники его были украдены.
Но вернемся к Петру Александровичу. Его «Voyage…» на русский все же переведен был. В 1974 в издательстве «Наука» (главная редакция восточной литературы) вышла книга «Путешествие в Восточный Алтай». Перевод с французского, предисловие и комментарии В.В. Цыбульского, уже упомянутого нами. Первый раздел книги - это путевые заметки с весьма интересными для сегодняшнего читателя записями. «Целые стаи куропаток, белых как снег, долго резвились у самых саней, прежде чем устремиться ввысь. Обыкновенная куропатка, за которую в Париже платят до 4 франков здесь всюду предлагается за 20 сантимов…». И так далее. Но потом, в деловой, если можно так выразиться, второй части идут подробнейшие специальные тексты, описания пород, тщательно зафиксированные минералы, растения, - все, что могло бы дать подсказку всякому исследователю, который придет в эти места после него.
«Наличие каменного угля подтверждается в нескольких местах, начиная с окрестностей Кузнецка до местности, примыкающей к р. Ине, т.е. на пространстве, охватывающем часть оси района, который я попробовал заключить под общим названием «Кузнецкого каменноугольного бассейна» и все протяжение которого могло бы, следовательно, рассматриваться как образующее тот же осадочный слой. В таком случае Северный Алтай является одним из самых крупнейших резервуаров каменного угля мира, который до сих пор только известен, занимая в среднем пространство в 250 километров в длину и 100 километров в ширину» Эти неоцененные богатства, совершенно не тронутые благодаря чрезвычайному обилию лесов, могут когда-нибудь сыграть еще более значительную роль, если бы удалось там обнаружить осадочные слои железа, подобно тем, наличие которых удалось установить, хотя и не в большом масштабе, в каменном угле Афонина, где пласты сферосидерата вклинились либо в самый каменный уголь, либо между этим последним и песчаником, служившим ему кровлей. Чрезвычайно важное значение с практической точки зрения имеет ассоциация железной руды и каменного угля». Но эта выдержка не из второй, а из первой части.
К книге приложен атлас маршрутов, чертежи, планы, среди которых - первая геологическая карта Кузбасса. И все это великолепно иллюстрировано. Книга полна выразительных зарисовок студента Императорской Академии Художеств Е.Е. Мейера, а также великого живописца И. К. Айвазовского. Но если Айвазовский выполнил свои работы, несомненно, по эскизам Петра Александровича и по его подсказкам, то Егор Егорович, как мы уже знаем, прошел весь маршрут в составе экспедиции. Более того, участок в 300 с лишним километров от Кошагачской степи через Курайский хребет на речку Башкаус, затем перевалом на Чулышман к Телецкому озеру он прошел самостоятельно, отдельно.
В его работах впервые в русской живописи даны портреты алтайцев и тувинцев. Две картины Мейера, представляющие виды гор, ущелий, экспонировались на Академической Выставке (октябрь1843), несколько рисунков и картину "изображающую снежные горы берегов Катуни", оставил для своей коллекции император Николай I. И вообще, Егор Мейер считается первым профессиональным живописцем, избравшим для своего творчества тему Сибири.
Он привез из путешествия документально точные изображения геологических выходов горных пород и угольных пластов, описанных автором. То есть, художник был занят тем, чем потом в полевых экспедициях стали заниматься фотографы. К слову, Егор Егорович Мейер создал еще и серию художественных произведений - рисунков и представил на выставку две большие картины «Цепь гор Шабарине-Ола с долиной и рекой Олаш в китайской провинции Уло-Тай» (кстати неоспоримое доказательство, что они побывали и непосредственно на китайской территории) и другую картину -«Ущелье Карасу близ китайской границы». Обе были удостоены Серебряной медали I степени. И уже потом, через годы, за картину «Горные ущелья» он получит звание академика.
По окончании Академии Мейер станет первым признанным певцом Сибири и особенно Дальнего Востока. Будет приглашен на должность штатного художника Сибирской экспедиции Сибирского отделения Императорского русского географического общества. Он обосновывается в Николаевске, получив под жилье и мастерскую уютный дом. Встречается и работает с известными исследователями Дальнего Востока, иллюстрирует книги исследователя Маака о его путешествиях на Амур и Уссури, украсив их прекрасными рисунками этнографических типажей, пейзажей Приамурья, утвари, оружия, жилищ, средств передвижения коренных народов, населяющих эти земли. Как участник экспедиции он постоянно был в разъездах по всему Дальнему Востоку, кроме Камчатки и Курил.
Как отмечают современники, Егор Егорович с академической достоверностью запечатлел строительство первых на Дальнем Востоке российских городов - Николаевска, Благовещенска, Хабаровска, Владивостока, китайского Айгуна, сибирского Иркутска, казачьих станиц и переселенческих поселков. Был единственным художником, запечатлевшим легендарный фрегат «Паллада» в Императорской Гавани до его потопления. Жители Петербурга и Москвы могли знакомиться с Дальним Востоком по рисункам Мейера, постоянно публикуемым в «Русском художественном листке» академика Тимма. Он занимался государственной и общественной деятельностью, был областным землемером, управителем Николаевского округа и Удского края, принимал участие в экспедициях генерального штаба и в переговорах о государственной границе с Китаем. Весной 1863 уехал лечиться, надеялся вернуться, но умер в Петербурге и похоронен там на Смоленском православном кладбище.
К слову, его «Горное озеро» можно и сегодня купить в интернете, правда, уменьшенную фотокопию на холсте, ценою в 1000 рублей.
К сожалению, следов Н.Боярского, В.Серкова, лекаря Ануфриева и промывальщика Калинина отыскать не удалось. Зато след самой экспедиции сыскался даже на таком, совсем «не профильном», поле. Вот отклик в большой литературе, - прямо по горячим следам. В статье великого критика В.Г.Белинского «Русская литература в 1845 году», изучавшейся в советские времена в средней школе, есть такой абзац, - приведем его полностью.
«В "Отечественных записках", по отделу наук и искусств, были помещены статьи: "Английская Индия в. 1843 году", из книги Варрена; "Письма об изучении природы" Искандера; окончание статьи "Реформация", начатой и продолжавшейся в 1844 году; "Консульство и империя" Тьера; "Алтай" (естественная история его, копи и жители), статья Катрфажа, написанная по поводу сочинения г. Чихачева: "Voyage scientifique dans 1"Altai oriental et les parties adjacentes de la frontiere de Chine" ("Научное путешествие в восточный Алтай и в места, прилежащие к китайской границе" (фр.)»…Кстати, данный источник - один из немногих, где название книги дано в полном виде. Почти все остальные исследователи довольствуются, почему-то кратким, каким-то даже разговорным, вариантом «Путешествие в Восточный Алтай». Почему?...
Что же касается необычайной работоспособности П.Чихачева, то из записок ученых прошлых лет можно узнать об этом следующее. Вот что писал, к примеру, И.И.Стебницкий. «Не готовясь к научной карьере и не будучи профессиональным ученым, Чихачев, обладая хорошими денежными средствами и… тщательной обработке собранного во время путешествий научного материала, к которой Чихачев имел возможность привлечь выдающихся специалистов по разным отраслям знания». Известно, например, что образцы угля, взятые в Бунгуре и на речке Березовой он отдал на исследование в Париже - ни много, ни мало - великому ученому-химику Бертье. Образцы оказались пригодными для коксования. Иначе говоря, состоятельный путешественник попросту нанимал специалистов для обобщения и классификации собранных коллекций и прочей аналитической работы, чем и объясняется поразительная быстрота опубликования его отчетов.
Но дальше-больше. Почитаем того же И.Стебницкого: «Получив за границей научное образование, печатая все свои научные труды на французском или немецком языках и проведя за границей (по преимуществу в Париже) большую часть своей жизни, Чихачев не может считаться русским ученым, но русская наука обязана ему весьма важным трудом по геологии и географии Алтая, не утратившим своего значения до настоящего времени, хотя прошло более половины столетия с его появления». Жестко, конечно, но - куда денешься - справедливо. И, слов нет, уважительно. А завершает автор биографию П.А.Чихачева так: «В поощрение путешественников по Азии Чихачев оставил, по завещанию, Парижской Академии Наук капитал в 100 тысяч франков». И это, видимо, тоже не могло не послужить причиной, хотя, разумеется, и косвенной, не считать Чихачева русским ученым.
И в самом деле, Петр Александрович практически всю жизнь прожил в Париже, а умер во Флоренции 13 октября 1890, на 82-м году жизни - от воспаления легких. На кладбище Алори стоит достойное надгробие, но это не знак признания просвещенной Европы, в фундаменте научного величия которой заложен также камень Петра Александровича. Нет. К гранитному надгробию прикреплена белая мраморная плита: «Родина чтит тебя, дорогой Петр Александрович». Появилась она в 1958 году, в дни 150-летия со дня рождения ученого, стараниями известного советского астронома и исследователя Азии, все того же В.В.Цыбульского.
Именем Чихачева назван залив в Японском море. На русский переведено около двух десятков его работ. В Туве есть угольное месторождение его имени. В память о нем переименован северо-западный отрог хребта Сайлюгем в Кош-Агачском районе Республики Алтай. Если смотреть из Кош-Агача в сторону Ташанты, пограничного перехода в Монголию, хребет Чихачева левей. Великому путешественнику посвящена глава в книге «Исследователи Кузбасса» выпущенной Кемеровским книжным издательством под редакцией Н. П.Захарчук и А. М.Титовой в 1983 году. А в 2008 на могилу ученого возложен венок с лентой: «Выдающемуся русскому геологу П.А.Чихачеву от благодарных потомков Земли Кузнецкой». Сделали это посланцы нашей области, участники студенческой краеведческой поездки в Италию.
Виктор Кладчихин
Чихачев, Петр Александрович
Известный ученый путешественник и географ, член многих ученых обществ и учреждений; родился в Гатчине в 1808 г. Отец его, отставной полковник Преображенского полка, служил директором дворца при Императрице Марии Феодоровне. Мать Ч. была урожденная Бестужева-Рюмина. Воспитание П. А. получил домашнее, но для того времени, по-видимому, очень хорошее. Родители его, люди состоятельные, переехали в Царское Село, и П. А. вместе со своим младшим братом Платоном учился у профессоров тамошнего Лицея. В 1830 г. П. А. поступил на службу в дипломатический корпус и находился при русской миссии в Константинополе. Его рано возникшая страсть к путешествиям отчасти находила себе удовлетворение в разъездах с различными поручениями в Малую Азию, Египет, Сирию и Грецию. Но в 1835 г. он, уступая своему влечению к изучению географии и естествознанию вообще, оставил службу и всецело посвятил себя научным занятиям и путешествиям по Европе с образовательными целями. В этом смысле он вел свои занятия в течение целого ряда лет, сначала во Фрейберге, где слушал Наумана и Брейтгаупта, в Мюнхене, где работал у Либиха, в Берлине слушал Леопольда фон Буха и Густава Розе, а затем в Париже занимался в Ecole de mines и в Collége de France. Здесь он сделался учеником Эли-де-Бомона, имевшего большое влияние на его научное развитие. Другое близкое знакомство у него было с палеонтологом А. де Вернейль и маркизом д"Аршиаком, равно как и с известным С. Р. Мурчисоном. Свою ученую карьеру П. А. начал в сороковых годах. Первою его печатною статьею было: "Geognostiche Schilderung des monte Gargano in den Jahren 1839 und 1840", помещенная в "Leonhard"s Neue Fahrbuch für Mineralogie", 1841, pp. 39-58. За этой первой статьей последовала в том же 1841 г. на немецком же языке заметка о геологическом строении Ниццы, а год спустя появилось первое отдельно изданное сочинение: "Coup d"oeil sur la constitution géologique des provinces meridionalles du Royaume de Naples", Berlin, 1842. За это сочинение (подробно разобрано в "Leonhard"s N. Fahrbuch" за 1842 г.) Ч. был, по велению короля обеих Сицилий, избран в члены Реджийского ученого Общества в Калабрии. В том же 1842 г. было издано в Берлине другое сочинение: "Coup d"oeil sur le charpente rocheuse des montagnes de la Calabre, de la Sicile et des Alpes maritimes de Nice". Возвратившись в Россию, Ч. продолжал свои научные занятия под руководством Фишера, директора Ботанического сада, Купфера, директора физической обсерватории, и зоолога Брандта. В 1842 г., по Высочайшему повелению, П. А. совершил путешествие на Алтай, в местность до того времени весьма мало известную. Главною целью его путешествия было открыть источники Чуи, Чулышмана и Абакана; а также исследовать в отношениях геологическом, топографическом, ботаническом и зоологическом не только места, по которым текут эти реки, но и пограничные воды Китая. Описание этого путешествия и результаты его Ч. изложил в сочинении, доставившем ему европейскую известность и лестные отзывы ученого мира: "Voyage scientifique dans l"Altaï oriental et les parties adjointes de la frontière de Chine". Paris. 1845 г. Первая часть этого сочинения содержит исторический очерк путешествия, физические наблюдения, этнографические и другие заметки о пройденном пути. Вторая часть, в обработке которой автору содействовали французские геологи Эли-де-Бомон, де Вернейль и др., а также немецкий палеонтолог проф. Гепперт, разработавший ископаемые растения, - заключает в себе геологические наблюдения автора и его предшественников на Алтае; к этой части приложена карта, составленная по собственным наблюдениям, коллекциям Горного института, а также по сочинениям Палласа, Шангина, Гмелина и проч. ученых, посетивших Алтай; но автор все-таки не решился назвать ее геологическою. В приложенном к сочинению атласе находится 4 листа маршрутов, от Бийска до Красноярска, снятых топографом, командированным из Омска; планы и разрезы некоторых рудников (Змеиногорского, Черепанова и др.), а также виды разных местностей Алтая, прекрасно гравированные на стали по рисункам бывшего с Ч. художника Мейера. После путешествия на Алтай Ч. служил в течение двух лет в качестве атташе при русском посольстве в Константинополе, где ревностно принялся за изучение турецкого языка, подготовляясь к путешествию и естественно-историческому изучению Малой Азии. Последнее задумано было под влиянием А. Гумбольдта, с которым у Ч. завязались еще ранее дружеские сношения. Оставив службу, и в этот раз уже навсегда, Ч. посвятил себя с 1847 г. по 1863 г., как разносторонний ученый и опытный, отважный путешественник, на изучение Малой Азии и Армении, от берегов Босфора, Мраморного и Средиземного морей - до Эрзерума. Почти ежегодно предпринимал он путешествия по разным направлениям этой страны, собирая топографические и географические данные, богатые коллекции ископаемых растений и животных. Результатом путешествий П. А. Ч., которые он совершал исключительно на свои средства, большею частью в сопровождении одного лишь европейца-служителя (только два раза брал он живописца), явилось капитальное и считающееся классическим сочинение под заглавием: "Asie Mineure, description physique, statistique et archéologique de cette contrée" par P. de Tchihatchef". Издано было только собственно "description physique" в восьми больших томах, из которых первый появился в 1853 г., а последний в 1869 году. Первая часть "Asie Mineure" содержит описание берегов Малой Азии, ее рек, озер и орографии страны. Приложением к этому тому служат таблицы высот пунктов, барометрически определенных большею частью самим П. А. Ч. и его предшественниками, английскими путешественниками Эйнсвортом (Ainsworth) и Гамильтоном. Второе приложение первого тома составляют глубины Босфора, Мраморного моря, Дарданелльского пролива и Смирнинского залива. Вторую часть A. M. составляет климатология и зоология. Третья часть в двух томах содержит описание флоры Малой Азии, Армении и островов Греческого Архипелага. Наконец, четвертая часть в четырех томах - геологию и палеонтологию Малой Азии, которым автор, любивший эти отрасли знания больше других, и уделил больше внимания. Первые три тома заключают в себе описание изверженных пород разных частей Малой Азии, с показанием их географического распространения; затем описание Девонской, Юрской, Меловой, третичной и прочих новейших формаций. Приложением к описательной геологии служат две геологические карты Малой Азии, части Армении, а также окрестностей Босфора и Константинополя. Палеонтология, по коллекциям Ч. обработанная французскими учеными, составляет четвертый том. Этот громадный труд, в котором принимало участие много первостепенных ученых, преимущественно французских, навсегда останется достойным памятником автору, выбранному за него в почетные члены Петербургской, Берлинской и Мюнхенской Академии Наук и членом многих других ученых обществ и учреждений. Во время своих путешествий по Малой Азии Ч. прошел в общей сложности приблизительно 14000 верст и маршруты его, давшие богатый картографический материал, чертят карту Малой Азии действительно вдоль и поперек. Они обработаны, по подлинным журналам, Кипертом и изданы в 1868 г. в Ergänzungsheft № 20 Petermann"s Geographische Mittheilungen. Некоторые из маршрутов напечатаны в журнале Берлинского Географического Общества ("Zeitschrift f. Allg. Erdkunde sechster Lieferung 1859 г.) и в "Известиях Кавказского Отдела Императорского Русского Географического Общества" в прил. к IV т. "Материалы для географии Азиатской Турции. Журнал путешествия по Малой Азии". П. Чихачев. С прим. Кинперта. Перев. с нем. Н. Гельмерсен. Картографический и топографический доставленный Чихачевым материал, которым между прочим воспользовался и И. И. Стебницкий при составлении большой карты Азиатской Турции (в масштабе 20 верст в дюйме) тем более ценен, что П. А. отлично знал турецкий язык, а потому правильно записывал названия населенных мест и урочищ. Дополнением к сочинению "Asie Mineure" служит описание Босфора и Константинополя ("Le Bosphore et Constantinopole" par P. Tchihatchef, Paris, 1864; второе издание 1866 г.). Ч. производил и археологические изыскания в Малой Азии и результаты их сообщены были и на русском языке в статье "Памятники древности в Малой Азии" ("Труды восточного отделения Русского Археологического Общества", т. II). Свои труды о Малой Азии Ч. популяризировал в сочинении "Une page sur l"Orient. Asie Mineure. Géographie physique, climat, vegetation, espèces d"animaux, constitution géologique, considération politique". П. A. Ч., как бывший дипломат, любил обращаться к политическим вопросам, связанным с изучаемою им страною, и посвятил им целый ряд политических статей и брошюр (см. ниже).
Женившись в 1869 г. на внучке лорда Дальгаузи, бывшего вице-короля Англо-Индии, Ч. совсем поселился за границей, живя большею частью во Флоренции, и не предпринимал более дальних путешествий; только в 1878 г. вдвоем с женой посетил внутренний Алжир и Тунис. Интересное путешествие это описано им в письмах экономисту Мишелю Шевалью и издано отдельно книгою. "Espagne, Algérie et Tunise" par P. de-Tchihatchef, Paris, 1880 г.
Последнее время своей жизни Ч. исключительно посвятил литературной работе и смерть прервала его большой труд: "Les déserts du Globe", отдельные части которого уже появлялись в печати. Умер он 1-го октября 1890 г. По завещанию П. А. Ч. оставил Парижской академии наук капитал в 100000 фр. на премии путешественникам по Азии, исключая Британскую Индию, собственно Сибирь, Малую Азию и Сирию, как страны уже довольно хорошо исследованные. Составив себе громкую известность за границей, Ч. вследствие того, что исключительно писал на иностранных языках, которыми он владел в совершенстве, в России известен только небольшому сравнительно кругу специалистов, и этот, один из выдающихся географов, ученый и писатель, обладавший по отзывам самих иностранцев мастерским, художественным и живым изложением, оказался на родине полузабытым.
Кроме вышеуказанных произведений Чихачеву принадлежат: "La paix de Paris. Est-elle une paix solide? Par un ancien diplomate", Bruxelles. 1856 г.; "Lettres sur la Turquie", Bruxelles. 1859 г.; "Italie et Turquie", Paris et Bruxelles. 1859 г.; "Paix de Zurich ", Paris et Bruxelles. 1859 г.; "Nouvelle phase de la question d"Orient". Paris. 1860 г. "La Turquie-Mirés". Paris et Marseille. 1861 г.; "Le Royaume d"Italie, étudié sur les lieux mêmes", Paris, 1862 г.; "Le traité de Berlin", Paris. 1879 г. "Etudes de géographie et d"histoire naturelle". Florence. 1890 г. Сверх того, Ч. писал в "Revue de deux Mondes" и "Revue Britannique", между прочим, о нефти в Соединенных Штатах и России; там же помещались очерки: Сахара, Гоби, Тибет, Арало-Каспийская низменность и оазис Мерв, которые должны были составить большое сочинение: "Les déserts du Globe". Перечень его научных статей, помещенных в научных повременных изданиях, можно найти в "Catalogue of scientificpapers". Compiled by the Royal Society. London.
Стебницкий И. И., "Петр Александрович Чихачев" (некролог), "Известия Императорского Российского Географического Общества", т. XXVII, 1891, стр. 1-10; "П. Чихачев" (некролог), "Журнал Мин. Народного просвещения", 1890, № 12; "Несколько слов о двух русских путешественниках Чихачевых", "Отечественные Записки", 1843, т. 26, № 2, стр. 91-93; "Русские путешественники", "Художественный листок", 1859, № 11; "Путешествие г-на Чихачева к восточным отклонам Алтая и к Саянским горам", "Журнал Мин. Народного Просвещения", 1843 г., 37, № 1, стр. 1-6; То же, "Мануфактурные и Горнозаводские Известия", 1842, № 52, стр. 408-413; "Чихачев в Малой Азии", "Географические Известия", 1848; "Отзыв о соч. Чихачева, С. Р. Мурчисона и Вик. Д"Аршиака" см. "Московские Ведомости", 1869, № 181; по поводу книги "Une page sur l"Orient" см. "Русский Вестник", 1868 г., т. 78, № 12, стр. 697-702; "С.-Петербургские Ведомости", 1869 г., № 3; "Несколько слов по поводу книги Чихачева о Малой Азии" барона Квият-Гроциуса, CПб., 1870; "Энциклопедический Словарь" Ефрона, т. 76; "Новое Время", 1890, № 5249; Н. Б. Белозерская, П. А. Чихачев, "Вестник Европы", 1893, XI; "Словарь" Старчевского, т. XII.
{Половцов}
Чихачев, Петр Александрович
(1808-1890) - географ-путешественник и геолог, известный своими исследованиями Алтая и Малой Азии. Получив домашнее образование в Царском Селе, под руководством лицейских профессоров, Ч. закончил его за границей, слушая лекции Наумана, Брейтгаупта, Либиха, Л. фон Буха, Г. Розе и др. знаменитых геологов и минералогов того времени, а затем работал в Париже у Эли де Бомона. Не готовясь к научной карьере и не будучи профессиональным ученым, Ч., обладая хорошими денежными средствами и блестящей научной подготовкой, мог всецело отдаться рано обнаружившемуся в нем влечению к научным путешествиям и исследованиям, давшим весьма важные научные результаты, благодаря наблюдательности их автора и прекрасной тщательной обработке собранного во время путешествия научного материала, к которой Ч. имел возможность привлечь выдающихся специалистов по разным отраслям знания. Получив за границей научное образование, печатая все свои научные труды на французском или немецком языках и проведя за границей (по преимуществу в Париже) большую часть своей жизни, Ч. не может считаться русским ученым, но русская наука обязана ему весьма важным трудом по геологии и географии Алтая, не утратившим своего значения до настоящего времени, хотя прошло более половины столетия с его появления.
Самостоятельная научная деятельность Ч. началась в 1841 г., когда он опубликовал геологическое описание горы Monte Gargano в Южной Италии и окрестностях города Ниццы. В 1842 г. им издано геологическое описание южных провинций Неаполитанского королевства и в этом же году он предпринял большое путешествии на Алтай. Уже в 1845 г. им издан объемистый труд об Алтае, озаглавленный: "Voyage scientifique dans l"Altaï Oriental et les parties adjointes de la frontière de Chine" и представляющий отчет о путешествии и результаты разработки собранного материала, в которой приняли участие Эли де Бомон, Вернейль, Гепперт, что придало труду особенную ценность. Закончив этот громадный труд, Ч. вскоре приступил к всестороннему исследованию Малой Азии, которому посвятил последующие 20 лет своей жизни. Получив после алтайского путешествия место атташе русского посольства в Константинополе, он воспользовался 2-летним пребыванием там для изучения турецкого языка, а затем, оставив службу, предпринял в течение 1847-63 гг. ряд путешествий по Малой Азии, во время которых им произведены разносторонние научные наблюдения и собраны богатые коллекции: геологические, ботанические, зоологические, палеонтологические и археологические. Результаты путешествия опубликованы Ч. в громадном 8-томном труде "Asie Mineur", выходившем с 1853 по 1869 гг. Труд этот, обнимающий географию, геологию, климатологию, зоологию, ботанику и палеонтологию Малой Азии, представляет классическую работу, исполненную Ч. при сотрудничестве многочисленных специалистов по разным отраслям естествознания. После окончания этого труда Ч. не предпринимал больших путешествий, достигнув уже пределов старости, но не прекращал научных занятий. Еще в 1878 г., в возрасте 71 года,посетил внутренний Алжир и Тунис и в 1880 г. опубликовал описание своего путешествия под заглавием: "Espagne, Algérie et Tunisie". В 1890 г. вышел в Париже сборник его популярно-научных статей разнообразного содержания, под заглавием: "Etudes de Géographie et d"Histoire naturelle". Статьи эти представляют отрывки из задуманного Ч. крупного научного труда "О пустынях земного шара", который он не успел закончить, скончавшись в 1890 г. от воспаления легких. Помимо географических и естественноисторических работ, Ч. напечатал ряд политических статей по восточному вопросу. В поощрение путешественников по Азии Ч. оставил, по завещанию, парижской академии наук капитал в 100 тыс. франков. Биография Ч., составленная Стебницким, и список его ученых трудов помещены в XXVII т. "Известий Императорского Русского Географического Общества".
{Брокгауз}
Чихачев, Петр Александрович
(1808-1890) - геолог и путешественник. Высшее образование получил за границей. Все работы Ч. написаны на иностранных языках. В 1842 появилась его первая работа на франц. языке по геологии южных провинций Неаполитанского королевства. В результате работ на Алтае вышла в свет "Voyage scientifique dans l"Altai oriental...", P., 1845. Позднее Чихачев занял должность атташе русского посольства в Константинополе, где изучил турецкий язык. В 1847-53 Ч. занимался исследованием Малой Азии; итоги работ.заключаются в 8-томном капитальном труде "Asie Mineure" (Description physique, statistique et archéologique de cette contrée), Paris, 1853. В нем дается описание маршрутов общим протяжением более 15 т. км и 750 пунктов измеренных высот. В 1864 вышла новая работа Ч. - "Le Bosphore et Constantinople", P., 1864.
Чихачев, Петр Александрович
Рус. географ-путешественник и геолог. Образование получил дома. Занимался за границей у ряда видных ученых. Нек-рое время служил в министерстве иностранных дел и в рус. посольстве в Константинополе (Стамбуле). Большую часть жизни жил за границей (гл. обр. в Париже), ведя научные исследования. В результате путешествия по Италии и Юж. Франции (1839-41) составил геологич. карту Апеннинского п-ова. По материалам путешествия по Алтаю и С.-З. Китаю (1842), к обработке к-рых привлек франц. ученых Эли де Бомона, Вернейля и др., дал в 1845 географич. и геологич. описание этих областей, в частности и Кузнецкого угольного бассейна. В 1847-63 предпринял ряд экспедиций по М. Азии, принесших ему наибольшую известность. Собрал богатые геологич., ботанич., зоологич., палеонтологич. и археологич. коллекции, на основе к-рых в сотрудничестве с др. учеными составил обстоятельное описание Малой Азии (1853-69), не утратившее научного значения и сейчас. В 1877- 1878 совершил путешествие по Испании, Алжиру и Тунису. Чл. (с 1845) и почетный чл. (с 1890) Рус. географич. об-ва, почетный чл. Петербург. АН (с 1876) и многих других академий и обществ. На завещанные им средства в Париж. АН учреждена премия его имени за лучшие исследования по Азии. Именем Ч. назван хребет на Ю.-В. Алтая.
Печатался как журналист и литератор в разных газетах и журналах, столичных и местных.
Лауреат премии «Журналист Кузбасса» (1989 год). Лауреат премии Кузбасса (2000 год). «Туристический Оскар» (2000). Медали «За особый вклад в развитие Кузбасса», «60 лет Кемеровской области». Номинант премии «Журналистика как поступок».
Книги:
«Кто нас накормит?» Кемерово, 1990.
«Посолонь» Кемерово, 2002.
«Деревенский дневник» Кемерово, 2006.
«Путешествие с друзьями» Кемерово, 2006.
Член Союза писателей России.
Живет в г.Кемерово).
2005 годом исполнилось 160 лет со дня публикации капитального труда Петра Александровича Чихачёва «Путешествие в Восточный Алтай». Чихачёв дал название нашему краю: Кузнецкий каменноугольный бассейн. Иначе Кузбасс .
Сегодня наша Кемеровская область имеет это, быть может, более популярное название. Чихачёв - человек, который первым определил естественные геолого-географические границы Кузнецкого каменноугольного бассейна. Он по праву первокреститель Кузбасса.
Сегодня - отрывки из «Путешествия в Восточный Алтай» Петра Александровича ЧИХАЧЕВА. Переведено с французского (в девятнадцатом веке это был общепризнанный язык геолого-географической науки) В. В. Цибульским и опубликовано в 1974 году.
Как и кем заселялась Сибирь
В состав «колонистов» Западной Сибири входят, во-первых, лица, прошедшие ряд «очистительных» градаций, установленных для ряда категорий сосланных (об этом будет ниже), во-вторых, люди без определенного звания и профессии и, наконец, в третьих, крепостные, хозяева которых просили об их высылке.
Смертная казнь, не применяющаяся в России, частично заменена ссылкой. Места и поселения, предназначенные для понесения этого наказания, строго предусмотрены законом, точнее, статьей 1057 (Свод законов, 1842 г.), в которой дается следующий их перечень: Сибирь и часть Кавказского района, заводы и солеварни на Урале, принадлежащие правительству, а также многочисленные предприятия в других частях империи; батальоны, предназначенные для службы в крепостях, охраны провинций и портовых работ. Хотя эти местности предусмотрены для тех, кто был приговорен судом к ссылке, сущность преступления предопределяет две очень разные категории сосланных.
Одна из них состоит из преступников, осужденных на каторжные работы за уголовные преступления. Вторая категория - лица, сосланные за менее серьезные проступки. Эта вторая категория подразделяется статьей 1272 на пять следующих разрядов:
Ссыльные, наказанные плетьми и осужденные в дальнейшем на работы на заводах и фабриках; они именуются временными заводскими работниками;
Так называемые ремесленные рабочие, обладающие крепким телосложением и знающие ремесло;
Лица, более слабые и менее подходящие к тяжелым работам; их используют в качестве домашней прислуги;
Лица, возраст которых, здоровье и прошлые занятия позволяют определить их как работников сельского хозяйства и экономики; этот разряд образует, по существу, ту часть сосланных, которые по обычаю и закону именуются «поселенцами» или колонистами, поэтому в дальнейшем мы их будем называть «ссыльные колонисты»;
Наконец, люди больные, дряблые, т. е. те, которые по возрасту или состоянию здоровья не способны к какому-либо труду.
Если принадлежащие к первой категории лица в течение года отличались образцовым поведением, они получают право перейти в следующий разряд. Второй разряд имеет семь секций в соответствии с характером ремесла или профессией. Во главе каждой секции стоит мастер. Лица, входящие в этот разряд, должны оставаться в нем в течение шести лет, затем они переходят в третий разряд, т.е. поступают в услужение людям, обращающимся с соответствующими ходатайствами к местным властям. Срок работы в этом разряде - восемь лет. По истечении этого срока лица, не замеченные в нарушении установленных для них правил, включаются в разряд «ссыльных колонистов». Если представители этого разряда не смогут организовать самостоятельное хозяйство, то их распределяют по домам «казенных крестьян», где они остаются до того времени, пока не образуют отдельной деревни.
В первые три года ссылки колонисты освобождены от всех налогов; в последующие семь лет они платят в половинном размере налоги, взимаемые с «казенных крестьян». По истечении этих двух сроков, т. е. после десяти лет, они приравниваются в правах с упомянутыми выше крестьянами.
Как жили золотопромышленники Томской губернии В 1842 году
Они ничего не жалеют ради хорошего стола и европейского комфорта. Ими они хотят себя вознаградить за жизнь в этих далеких пустынных краях. Они жаждут тех предметов роскоши, которые привозят с другого конца света, и платят за них непомерные цены. Так, во время моей поездки по золотым приискам богатых купцов Рязанова, Попова, Астахова и других в Томской губернии мне не раз приходилось наблюдать удивительно роскошную европейскую жизнь среди гор и степей далекой холодной Сибири. Сколько раз, сидя за столом, уставленным привезенными со всех четырех концов света яствами, я не мог не поражаться невероятным контрастам. Вот алтаец в войлочной шапке подает на тарелке японского фарфора апельсины, привезенные на берега Енисея из Мессины или Марселя через Петербург и Москву. Вот после обильной трапезы вам предлагают лакомства со всех уголков мира, при этом не забыты даже вина Малаги, Рейна и Бордо. Вы наслаждаетесь ароматным нектаром Аравии и прекрасными гаванскими сигарами. Дары благодатного юга поглощаются гостями, закутанными в пушистые, защищающие от холода августовского вечера меха.
С одной стороны, маленькое сибаритство богатых золотопромышленников этого края может найти себе достаточное оправдание, учитывая положение тех, кто доставляет себе дорогие утехи. Но, с другой стороны, присматриваясь внимательно к положению вещей на месте, нельзя не заметить, что быстрота, с которой создаются в этом крае огромные состояния, сильно вредит плодотворному его употреблению. Волшебный переход от состояния среднего достатка к великолепию богатства всегда приводит к пагубным безумствам, особенно потому, что приобретение таких богатств не зависит от упорного труда или серьезной умственной работы. Из этого следует, что большая часть золотопромышленников принадлежит к низшим классам общества, лишенным коммерческого опыта, а зачастую и всякого образования. Они редко вкладывают внезапно полученные богатства в какие-либо многообещающие предприятия, так что накопление громадных капиталов приносит мало пользы торговле и промышленности или, во всяком случае, меньше, чем можно было бы ожидать. По тем же причинам уменьшаются блага, которые должны бы были естественно излиться на рабочих приисков вообще. Вместо того чтобы распространить на рабочих благодеяния колоссальных богатств, обеспечив их выгодной работой, золотопромышленники создают только местный промысел, который совершенно не гарантирует будущего тем, кто на нем занят.
Рыночная экономика в Сибири 150 лет назад
Местечко Тисуль стоит на самой границе большой золотоносной области Западной Сибири.
Прежде чем вступить в нее и ознакомиться с ее интересными районами, я считаю уместным напомнить читателю необычайный скачок в развитии золотопромышленности в Сибири. Вероятно, ни одна отрасль промышленности Европы не могла бы дать примера такого быстрого развития, чтобы за 14 лет рост промышленной продукции увеличился в 200 раз, как это произошло на золотых приисках Сибири: в 1830 году общее количество добытого золота равнялось примерно 95 килограммам, а в настоящее время оно составляет свыше 18 тысяч килограммов.
Возможности расширения разработок становятся еще более вероятными, если принять во внимание необычайную скорость расширения границ золотоносной области, как будто не желающих знать других пределов, кроме вечных льдов Арктики. Участие в этой отрасли промышленности, границы распространения которой в настоящее время невозможно определить, доступно любому лицу, пожелавшему ею заняться. За исключением двух районов (Колывани и Нерчинска), богатых золотой рудой и принадлежащих государству, необозримые просторы Сибири открыты всем народам.
Во избежание столкновений между предпринимателями были выработаны особые правила и законодательство в области промышленности по разработкам золотого песка. Горному ведомству (департаменту) поручено узаконивать и регулировать вход во владение, а также определять границы местности, на которую в ответ на формальный запрос от государства была получена концессия. Срок действия концессии - 12 лет. Каждому лицу дается во владение участок размером 5 верст в длину и 100 сажень (около 250 метров) в ширину.
Законом строго воспрещается иметь несколько участков, если расстояние между ними менее пяти километров. Для контроля концессий в Западной Сибири назначен один ревизор и в Восточной Сибири - два; кроме аппарата, подведомственного Горному департаменту, в каждый округ генерал-губернатор Сибири назначает чиновника гражданского ведомства, которому вменяется в обязанность регулировать отношения между предпринимателями и рабочими. Чтобы обеспечить эффективность контроля, со специальной миссией изучать на месте положение дел и докладывать о нем центральным властям в Петербурге командируется эжандармский офицер или агент тайной полиции.
В результате всех приведенных выше мер, а главное, благодаря духу самого народа во всех этих местах царит полное спокойствие, хотя многие обстоятельства могли бы послужить поводом к самым серьезным беспорядкам. Нельзя не восхищаться и не удивляться, наблюдая, как собранные в одном месте группы в 1500-2000 человек (почти все приговоренные законом) добывают каждый день массы сокровищ и добросовестно передают их в руки одного инспектора. Ведь у него нет никаких других средств помешать им поступить по-другому, кроме уговора и морального воздействия. Военной силы здесь нет. И вот когда в ветхой избе накапливается груда золота, его укладывают в ящики, которые устанавливают на телеги и спокойно везут в Барнаул.
С неменьшим изумлением можно видеть, как золотой груз, нередко огромной ценности, перевозят на расстояние в несколько тысяч километров короткими переходами. Его сопровождают два оборванных крестьянина и один-два казака, спокойно покуривающих трубки. Часто казаки даже не находят нужным брать с собой такой лишний груз, как оружие. К тому же они не делают тайны из того, что везут, как будто речь идет о перевозке чего-то совершенно незначительного.
Когда телеги с золотом мирно проезжают по какой-нибудь деревне либо в ней останавливаются, чтобы люди могли отдохнуть или сменить лошадей, этот обоз возбуждает значительно меньше интереса и любопытства, чем если бы он был нагружен продуктами или винами.
Томск-Кузнецкий, или Томский железоделательный завод близ Кузнецка
Томск расположен в живописной местности. Он окружен горами, сплошь заросшими густыми лесами, сквозь которые то тут, то там мелькают беловатые массы известняка. С холмов, поднимающихся со всех сторон, открывается прекрасный вид на реку Кара-Томь, красиво струящуюся среди изумрудной зелени долины. Изменение уровня местности стало особенно ощутимым из-за сильного похолодания. Буйный ветер пригнал массу туч, готовых вот-вот разразиться снегом. Впрочем, в это время (25 августа по старому стилю, 5 сентября - по новому) снег здесь явление нередкое. Обильные снегопады бывают не только в сентябре. Вспоминали случаи, когда в середине сентября уже устанавливался санный путь...
Угрожающие признаки приближения зимы заставили меня еще энергичнее использовать каждую свободную минуту и вынудили отказаться от многих интересных исследований, которые потребовали бы большой затраты времени и большого спокойствия. Так, я мог посвятить всего три дня осмотру замечательной местности, где расположены томские заводы...
Минерал, который добывается, выплавляется и обрабатывается на предприятиях Томска, - это гидрат железа. Его обычно используют для производства чугунного литья и стали. Ежегодный выход чугуна достигает 50 тысяч пудов; из них вырабатывается 22 тысячи пудов чистого железа. Как и на всех заводах Алтая, в металлургических процессах используется только древесный уголь. Декарбонация железа производится в отражательных домнах. Домны здесь строятся обычно очень больших размеров, но дутье осуществляется с помощью цилиндрических мехов, приводимых в движение водой. Паровые машины не применяются еще ни на одном алтайском заводе, ибо использование при всех металлургических операциях исключительно древесного угля позволяет довольствоваться очень несложными и маломощными воздуходувными установками. Применение каменного угля усложнило бы работу, тем более, что уголь Кузнецкого бассейна по своей природе приближается к антрациту и потребовал бы значительного объема кислорода, подача которого могла бы осуществляться лишь при помощи более мощных машин. Из-за обилия и дешевизны леса во всех этих районах древесный уголь еще очень долгое время будет выгоднее применять, чем кокс. Для подачи воды на заводы оборудовано очень большое водохранилище. Хитроумно сконструированная плотина задерживает воду Томь-Чумыша и образует большой пруд. На некотором расстоянии вся вода идет по громадному деревянному трубопроводу.
Действительно замечательное явление, которое наблюдается почти на всех заводах и разработках Алтая и которое может вызвать удивление у любого иностранца, - это разнообразие обязанностей, можно даже сказать, универсальность, каждого рабочего. Собственно говоря, нет разделения на специальности машинистов, горняков, столяров, кузнецов, металлургов и т.д. Все машины и инструменты изготовлены руками, которые будут ими пользоваться при работе; эти же руки добыли из недр земли руду, которая будет плавиться на заводах, и эти же руки будут в дальнейшем обрабатывать металл и изготавливать различные детали. При этом поражают ловкость, умение и совершенно непостижимая сметливость, с какими выполняются самые различные операции...
Обратный путь в Петербург
На этот раз опять все громадное пространство, которое мне предстояло пересечь, было покрыто снежным покрывалом. Это немало способствовало монотонности и скуке двух долгих моих путешествий, во время которых Алтай представился мне заслуженной наградой за все неприятности и тяготы пути и в то же время стал предметом моих сожалений. Взвесив всякого рода лишения и опасности, я был признателен своей звезде.
Геолог Василий Иванович Яворский
Получается, то ли в 1875-м, то ли в 1876-м. В энциклопедии указаны оба года.
Прожил Яворский без малого сто лет, окончив жизнь весной 1974-го. А наработал за это время столько - на два столетия хватит. И на целую геологическую партию.
Все в той же энциклопедии про него четыре строчки. Мол, геолог и палеонтолог. Труда по «палеонтологии стромапороидей» (мне сложно было понять, что это такое, и еще более сложно будет объяснить, поэтому примите на веру - пятитомник насчет стромапороидей суть классика науки). Еще труды по геологии угольных месторождений, главным образом Кузбасса, где Яворский провел 43 полевых сезона.
В книжке «Исследователи Кузбасса» есть фотокарточка, где Яворский снят белобородым старцем на фоне скал и речки. Речка, судя по надписи выцветшими чернилами на обороте, - хорошая знакомая Бельсу, что шумит с Поднебесных Зубьев. А сам старец глядит сурово спина прямая, и видно, что на ногах стоит твердо.
Начинал он жизнь 18-летним погрузчиком угля на Домбровских угольных копях. Вспомним литературу - правилом для тогдашней русской технической интеллигенции было несколько лет походить в «нижних чинах». Строитель Транссиба Гарин-Михайловский сначала отъездил кочегаром и машинистом на паровозе, а потом уж стал строить ветку на восток и писать книги. Будущий геолог Яворский тянул свою рабочую лямку под землей. И весь его недельный шахтерский заработок (45 копеек за смену) уходил на хлеб с селедкой и картошкой да на чай с сахаром.
Потом Горный институт в Петербурге. Учился долго - целых семь лет. Но научился многому. Потому что учителем у него был Леонид Иванович Лутугин. Тот самый, который привел за собой целую группу молодых исследователей - Павла Ильича Бутова, Александра Александровича Гапеева, Авенира Авенировича Сняткова, Семена Васильевича Кумпана. И, понятно, Яворского.
Процитирую официальное прошение Яворского на императорское имя: «Желая поступить на службу Вашего Императорского Величества по Горному ведомству, с зачислением по Главному Горному Управлению и откомандированием в распоряжение Директора Геологического комитета всеподданейше прошу: дабы повелено было сие прошение мое принять и меня вышепоименованного на службу по Горному ведомству определить...» - специально цитирую, чтобы подчеркнуть роль геолога для России начала века, которого брали на работу индивидуально и по специальному решению главы государства.
Правда, и дело, на которое замахивался Геологический комитет, было государственно и общенационально важным. В сущности, закладывался базис развития России на сотни лет вперед. Это было завершение геологической съемки всего Алтайского округа, «имеющей целью объединить и проверить все предыдущие наблюдения» - так было сказано в секретной записке, сопровождавшей проект исследований.
А они, эти наблюдения, начинались открытой Михайлой Волковым Горелой горы близ Верхотомского острога. Через много-много лет, в середине прошлого века, в наших краях побывал великий путешественник и геолог Петр Александрович Чихачев, определивший границы Кузнецкого каменноугольного бассейна и давший ему нынешнее, всемирно известное индустриальное имя. Работу Чихачева продолжили Щуровский, Краснопольский, Державин, Соколовский, Брусницын, Венюков и многие другие.
Наконец, с 1894 года начался главный этап исследования Кузбасса, совпавший с биографией Яворского. И ставший основным содержанием его жизни. Вспомним грандиозный проект советского времени - Урало-Кузнецкий комбинат. Яворский являлся одним из его создателей - за ним числится разведка угольной базы комбината.
Каждый этап исследовательской работы Яворского был сделан тщательно и добросовестно и всегда отмечался успехом. За труд «Кузнецкий каменноугольный бассейн» его удостоили премии имени Пржевальского. Это было в 1927 году. Спустя восемь лет, в 1935 году, он был удостоен научной степени доктора геолого-минералогических наук gonoris causa, то есть без защиты диссертации.
После войны, в 1946 году, он получил Сталинскую премию - так оценило государство его труды, что подчеркивает факт - и в эту нелегкую пору геология оставалась, как и при императоре, важнейшей стратегической заботой «отцов нации». (Кстати, диплом сталинского лауреата нынче хранится в запасниках областного краеведческого музея, в фонде Яворского - скромная красная папка с выдавленными из латуни портретами пролетарских вождей, внутри лист мелованной бумаги с красным факсимиле Сталина и невнятной подписью какого-то, почившего в Лете управделами). Сталинская премия - следствие глубокого изучения группой Яворского Прокопьевско-Киселевского угольного района, ставшего основным поставщиком кокса для Кузнецкого металлургического комбината, то есть для обороны. Вспоминают, что именно Яворский заложил шахты «Коксовая» и «Чертинская» - взял и ткнул пальцем в карту-километровку: вот здесь, мол, стволы и бейте. Он же наметил контуры будущего угольного разреза «Красный брод».
Кстати, Яворского с Прокопьевском связывало очень многое. Сильно подружились они с Павлом Михайловичем Елькиным. Бывший горняк, Елькин служил в геологической экспедиции кучером, возил самого начальника на лихих конях. А Яворский, напомню, сам в подземной упряжке ходил, и стали они как бы родней. Позже Яворский назначил своим наследником внука Павла Михайловича - прокопьевского учителя Михаила Георгиевича Елькина, известного краеведе, раскопавшего все окрестные курганы с древними захоронениями и фактически создавшего городской музей. Через Елькина и через кемеровскую музейщицу Оду Николаевну Баронскую архив и библиотека Яворского попали к нам в Кузбасс и сегодня хранятся в специальном музейном фонде.
После Сталинской премии был орден Ленина - им геолога наградили за детальное исследование Южного Кузбасса, за Томусинский район, где он открыл в свое время высококачественные коксующиеся угли и где выросли сегодня города Междуреченск и Мыски. Шахты «Распадская» или имени Ленина, действующие тут разрезы, любой из них, правильнее было бы назвать именем Яворского.
Позже, будучи уже семидесятилетним и отойдя от полевых исследований (а прошел он пешком или по реке, бечевой и сплавом буквально весь Кузбасс, все его горные террасы и речки - от Барзаса до Терси, от Кии до Мрассу и от Ини до Бельсу), Яворский занялся «чистой наукой» - обобщением своих палеонтологических исследований, за которые - уже 80-летним был удостоен лауреатства премии имени Карпинского. И уж в совсем преклонном возрасте, 95 лет от роду, Яворский был награжден званием Героя Социалистического Труда. По-видимому, это старейший Герой в истории Советского Союза.
До последних дней Василий Иванович Яворский сохранял свежесть ума и здравость поступков. Буквально накануне кончины он посылает музейщице Оде Баронской открытки с поздравлениями с праздникам и просьбами высылать вновь вышедшие из печати книги по краеведению Кузбасса. Даже к смерти старый геолог готовился с толком и тщанием. В Горном институте, где он до последних дней числился по кафедре минералогии, у Яворского был кабинет и чуланчик, а в чуланчике стоял большой камень из черного лабрадора - суровый профессор самолично заготовил его себе на будущую могилку и время от времени протирал от пыли. Происходил этот ритуал с угрюмыми шуточками, и все это вкупе с живым классиком отечественной геологии, было институтской гордостью и неисчерпаемым кладезем студенческого острословия.
Похоронили Яворского на Волковом кладбище в Ленинграде. Могила его рядом с могилой Учителя - Лутугина. Пригодился и черный лабрадор. В заключение несколько цитат. «Работы Яворского превратили Кузнецкий бассейн в регион мирового значения» - Ода Николаевна Баронская. «Кузнецкий прогиб Яворский считает уникальным образованием Алтае-Саянской складчатой области, унаследовавшим план кембрийской геосинклинали, распространившейся на огромной территории» - группа авторов академической биографии Яворского. «В. И. Яворский с присущей ему неутомимостью... параллельно с исследованиями в Кузбассе продолжил работы в Донецком бассейне, занимался изучением Канско-Ачинского и Минусинского бассейнов. Он также консультировал разведочные работы в Партизанском и Раздольненском бассейнах, на Ишиме, в районе нынешнего Целинограда» - из некролога в журнале «Советская геология».
О Яворском коллеги говорили, что нет уголка в Кузбассе, где бы не ступала его нога. Это человек, которому мы обязаны свои настоящим - недрами, из которых мы черпаем свое благосостояние. И за счет которых будем жить еще долго.
Строитель Виктор Соколовский
Еще не закончен спор о том, чем были для России и Советского Союза годы, прошедшие с октября 1917-го. По-видимому, мы не закончим его до тех пор, пока будем смотреть на наше - не такое уж давнее - прошлое исключительно сквозь партийно-идеологический прицел, деля годы и исторические персонажи на «чистых» и «нечистых».
С точки зрения радикального «реформаторства» 70 лет советской власти - потерянное время и, стало быть, лишь в 90-е годы наконец-то осознали, что мы - «сибирское Эльдорадо». То есть, по этой версии, крах Российского государства, начавшийся в октябре семнадцатого, окончился где-то в октябре 1993-го. Однако в тридцатые годы экономисты и политики отчетливо видели индустриальную мощь будущего Кузбасса, и уже в шестидесятые годы Советский Союз (вместе с Кузбассом и в значительной мере при условии его развития), реализовавший планы индустриального расцвета, стал «супердержавой». Кстати, так же далеко видят инициаторы нынешних реформ, как те, кто реформировал страну в тридцатые годы?
Впрочем, мы не намерены участвовать в затянувшемся споре, который ничего не прояснил, а только скрыл истину. Наша цель - не полемика. А также не идеализация, приукрашивание или переписывание фактов. Наша цель - напомнить о незаслуженно забытом и предоставить читателю пищу для исторических размышлений. Сегодня наше напоминание о ВИКТОРЕ СОКОЛОВСКОМ. Материалы найдены и предоставлены для публикации кемеровчанином В.Ф.ЧЕРТКОВЫМ.
Чуть более 65 лет тому назад коллектив Кемеровской ГРЭС телеграфировал 17-му съезду ВКП(б): «31 января в семь часов Кемеровская государственная электроцентраль имени Запсибкрайкома ВКП(б) дала первый ток первого турбогенератора мощностью 24000 киловатт. Пуском Кемеровской электростанции осуществлено одно из основных энергетических звеньев Урало-Кузбасского комбината, пополнивших ряды гигантов этого не имеющего себе равных в мире комбината комбинатов».
Подписали телеграмму начальник строительства Соколовский, секретарь партколлектива Караев и председатель постройкома Иванов.
Через несколько недель, 7 апреля, вышло постановление президиума Кемеровского горсовета: «Обязать завгоркомхозом т.Дудника в трехдневный срок снять все наложенные пломбы на осветительные точки и отдать распоряжение зав. городской электросети не чинить препятствий к присоединению новых осветительных, а также увеличить освещение городских улиц».
Наш областной центр в мгновение ока преобразился. «Виновник» этого - Виктор Соколовский. Кто же он такой?
Московский журналист Е. Кригер так писал о Соколовском в своем очерке («Неделя», номер 28, 1971 год) «Наследники»: «Присмотревшись к его манере говорить и двигаться, к его внешности, приличествовавшей скорее государственным деятелям типа британского премьера Гладстона, к его вельможно рыжей бороде, вы не поверили бы, что в прошлом это неграмотный русский солдат, учивший азбуку в окопах первой мировой войны».
Мы добавим, что в 1931 году этому «вельможе» было всего 35 лет. Родился он в многодетной семье рабочего табачной фабрики в Харькове. Нужда не дала возможности учиться в школе - в 1905 году за участие в забастовках отец был уволен с фабрики и десятилетнему пацану пришлось помогать семье, подрабатывая на жизнь.
Азбуку он действительно освоил самоучкой. Только раньше, до призыва на «империалистическую». И уже в 1910 году стал учеником электромонтера, а затем и монтером харьковской электротехнической конторы.
Кстати, вспомним шутку Зощенко: «Он очень интеллигентный. Он - монтер», - пожалуй, в ней немалая толика правды - человек, который в 1910 году был «на ты» с электричеством, не мог восприниматься простым смертным. Мой знакомый электротехник с более чем сорокалетним стажем работы на Новокемеровской ТЭЦ В.С.Трофимов шутит по-зощенковски: «Мне еще со школы хотелось работать на электростанции, чтобы посмотреть своими глазами, откуда есть и пошла эта «нечистая сила» - электрический ток?»
«Интеллигентный монтер» добровольцем вступил в Красную армию. В 1919 году он член партии большевиков. В том же 1919-м был назначен военно-продовольственным комиссаром Наркомпрода и одновременно руководителем оперативной группы по борьбе с бандитизмом в одном из уездов Харьковской губернии. В начале 20-х Соколовского направляют в Карельскую республику начальником управления внешней торговли при Совнаркоме. По специальным поручениям он выезжает в Германию, Финляндию, Швецию, Норвегию, Данию. В 1926-1927 годах работает торговым представителем СССР в Западном Китае.
И вот новый ответственный государственный пост - строительство крупнейшей электростанции в Кузбассе. Забегая вперед, скажу, что директорствовал он на Кемеровской ГРЭС недолго - в 1935 году его послали на новую стройку. И так до 1954 года, когда Соколовский ушел на пенсию с поста заместителя управляющего всесоюзным трестом «Союзтяжэкскавация».
«Филиппыч», - по-свойски звали Соколовского рабочие. Бывший солдат, травленный немецкими газами, а потом уполномоченный наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, он был неуемно работоспособен. Размах его интересов, масштабность мышления и обширность знаний поражали. Все годы жизни в Кемерове для Соколовского были насыщены до предела. Понятие рабочих часов не имело границ. Каждые сутки были расписаны буквально по минутам. В архиве сохранились пять авиационных билетов на его имя, датированных только сентябрем 1931 года. Он работал и ночью - корпел над схемами и чертежами, вникая в проблемы малознакомой отрасли, - коксохимии или калькулируя проект провоза и переработки Северным морским путем апатитов из Мурманска для переработки их в Кемерове. Он умел и любил делиться своими знаниями. Зал кемеровского Дворца труда всегда был переполнен, когда там выступал Филиппыч с лекцией или докладом. Он писал популярные брошюры и книги, которые расходились нарасхват. И после бессонной ночи, наутро, специалисты и рабочие видели перед собой спокойного, авторитетного, властного, но и доброжелательного командира производства.
Соколовский, повторю еще раз, работал - строил для нашего города электростанцию, которая из уездного Щегловска сделала областной город Кемерово.
Что представляла собой стройка в тридцатом году? Цитата из разрешения, выданного Соколовскому Наркомтяжмашем: «В связи с состоявшимся 28 апреля сего года утверждением Энергоцентром эскизного проекта Кемеровской ГРЭС разрешается вам приступить к работам согласно утвержденному проекту».
Проект «эскизный». Это значит, что нет четкого финансирования, снабжения, нет ни специалистов, ни чертежей. Вдобавок первый вариант выбора места стройплощадки, определенный ленинградским отделением «Энергостроя», оказался непригодным. Соколовский телеграфирует в Москву, Питер тревожные послания, пишет докладные записки в горрайком ВКП (б) и Совет депутатов трудящихся. В конце июля бюро Кузнецкого окружкома и бюро Щегловского горрайкома ВКП(б) утвердили предложение организованной Соколовским комиссии о выборе нового места площадки под строительство ТЭЦ.
Строительство началось 2 сентября 1930 года. В этот день был выписан первый наряд на работы. В это время на площадке находились всего два инженера-строителя, два десятника и 41 рабочий. А к 1 января 1931 года стройка насчитывала более тысячи человек.
В ноябре, 8 числа, была произведена заливка первого бетона в «башмак» фундамента главного корпуса станции. А «30 декабря в 11 часов 28 минут по сибирскому времени было закончено бетонирование 134-го башмака железобетонного фундамента» - это цитата из телеграммы в Москву.
В столице не поверили. Прислали одну за другой три комиссии. Удостоверились: вероятно, впервые за всю историю железобетонных работ в Сибири было проведено бетонирование при 40 градусах мороза. По идее Соколовского.
Как и чем работали эти люди? «Средствами механизации» служили лопаты, тачки, носилки, «грабарки» - конные телеги, приспособленные для перевозки земли. Перед тем как попасть на поверхность из десятиметровой глубины котлована, каждая лопата грунта проходила через руки пяти-шести человек. Мерзлую землю отбивали с помощью клиньев. Бетонирование велось тоже с помощью простейших механизмов - ручных бетономешалок, подъемников, лебедок. Часто бетон доставлялся на место тачками или носилками. Бывало, что таким вот способом бетон поднимали на 50-метровую высоту. Кирпич доставлялся к месту кладки в «козлах» за спиной «козлоноса» - так называлась профессия переносчика кирпича. А основной и универсальный вид транспорта - лошадь. На лошадях вывозили вынутый из котлована грунт, доставляли строительные материалы и оборудование. Хозяина лошади называли «грабарем», учет его работы велся в количестве «возов».
Погрузочно-разгрузочные работы выполнялись вручную, чаще всего после основных смен. Не делалось исключения для управленцев, они работали на стройке по 16-18 часов ежедневно. Ночами длинные цепочки людей, выстроившиеся у вагонов, при свете факелов передавали из рук в руки кирпичи на расстояния в сотни метров. По такому «живому коридору» транспортировались и более тяжелые грузы.
Как они жили? Цитата из воспоминаний очевидца: «Условия быта были чрезвычайно тяжелыми. Жили в палатках, землянках, наспех сколоченных дощатых бараках. Спали на деревянных топчанах, получение кровати считалось наградой за ударный труд. Зачастую негде было просушить одежду - в каждой комнате жило до сорока человек, а печка всего одна».
Что это были за люди? Можно догадаться, что вчерашние крестьяне. Нередко из «раскулаченных». Наверное, особо-то не симпатизировали советской власти? Тогда почему столь неуемной была тяга к знаниям?
Вспоминает сам Соколовский: «К знаниям и технике люди тянулись с необычайной силой. Приходишь иной раз в барак вечером - и будто пчелы гудят. В одном месте измаявшиеся за день парни пишут диктант, с силой зажимая в негнущихся пальцах карандаш, в другом - сидит молодой землекоп и, крепко обхватив голову руками, старается понять деление дробей, а где-нибудь в уголке у свечки пристроилась девушка и что-то по складам шепотом читает».
Не исключено, что читательница по складам разбиралась в брошюрке самого начальника стройки. Эта книжечка называлась «Кемеровская электроцентраль». Она объясняла, зачем эти люди тут, что они делают для страны.
Первый тираж в 8000 экземпляров разошелся за месяц. И это в самом начале 1931 года, когда все население Щегловска составляло 48 тысяч человек. А через пару месяцев, в апреле, Новосибирское отделение государственного издательства выпустило еще 6000 экземпляров второго издания.
Эти книжечки везли из города в окрестные деревни. Они были лучшими агитаторами в пользу индустриализации и, значит, перемен в жизни всей страны. На них откликались все новые и новые парни и девчата, прибывавшие на стройку.
Вскоре Соколовский напишет вторую книжку. Это «Кемеровский энергококсохимический комбинат». В октябре 1931 года она выходит тиражом 15 тысяч экземпляров. До известной степени именно Соколовский, его просветительский и агитационный нажим, решил проблему административного центра Кузбасса в пользу стремительно росшего в ту пору Кемерова, а не в пользу традиционной «южной столицы» - Кузнецка.
Сегодня мы предлагаем уважаемому читателю выдержки из брошюр. Нам представляется, что в них - само дыхание времени. Но не только. В них история Кузнецкого края, написанная самими ее творцами. Прожившими свою жизнь, как Соколовский, в трудах и заботах о державном могуществе. О преумножении этого могущества.
Урало-Кузнецкий комбинат - основа индустриализации Западно-Сибирского края
Бурный рост социалистического строительства коренным образом изменяет экономическую географию Союза советских социалистических республик. На сегодняшний день для нас уже недостаточны те сырьевые базы, из которых мы брали все необходимое для хозяйственной жизни страны как для потребления внутри, так и для экспорта за границу.
Индустриализация Союза требует создания и использования новых сырьевых баз, вокруг которых могли бы с наивысшим экономическим эффектом развертываться новые индустриальные центры страны.
Таким центром должен стать Урало-Кузнецкий комбинат.
ЦК партии 15 мая 1930 г. принял решение, которое затем было подтверждено 16-м партийным съездом, о создании в кратчайший срок второй в стране угольно-металлургической базы - Урало-Кузнецкого комбината...
Значение Кемеровской электоцентрали для индустриализации Кузбасса и всей страны
Из материалов генерального плана развития народного хозяйства Сибирского края видно, что индустриализация его предусматривается на базе широкой электрификации, которая является необходимым условием намеченного использования разнообразных природных богатств края. Планом электрификации проектируется устройство сети мощных районных электроцентралей...
По этому плану проектируется электрифицировать весь Кузбасс постройкой двух мощных районных теплоэлектроцентралей: на севере Кузбасса - в Кемерове и на юге - в Кузнецке.
Первая из них - Кемеровская рассчитана на мощность 560 000 квт и должна строиться в несколько очередей.
Естественно, может возникнуть вопрос, почему место постройки районной электроцентрали выбрано в Кемерове, а не в каком-либо другом пункте Кузбасса.
Постараемся разобраться в этом вопросе. Мы уже говорили, какое огромное значение имеют для индустриализации мощные месторождения углей - этого главного вида топлива в промышленности.
Там, где имеется каменный уголь, возникают заводы, фабрики, а последние нуждаются в электрической энергии.
Где же имеется в Кузбассе уголь? На этот вопрос нам дают ответы геологи... По величине выявленных запасов (группы геолкома А и В) первое место занимает Кемеровский район, а по величине вероятных запасов (группа С) обращает на себя Прокопьевский район...
Спрашивается, почему же выбран для постройки электроцентрали первый район?
Кемерово расположен на берегу большой реки Томи с вполне достаточным количеством воды и угольными рудниками правого и левого берегов, со значительными выявленными в них запасами углей.
Если принять во внимание и третий фактор, что развитие промышленности в Кузбассе определяется расположением уже работающих и строящихся промышленных предприятий, то Кемерово приобретает еще один существенный плюс. В нем расположены три коксовые батареи и химический коксобензольный завод, которые, при окончании постройки новой, четвертой коксовой батареи производительностью 415 тыс. тонн и обогатительной фабрики, дадут энергетические отбросы: коксовые газы, коксовая мелочь и шламы.
Попутно можно отметить, что произведенные в свое время детальные технико-экономические исследования сибирскими хозяйственными организациями и отдельными экономистами говорили о том, что постройка мощной коксовой батареи более рентабельна именно в Кемерове, а не в конкурирующем с ним Кузнецке.
Итак, наличие в Кемерове угольных копей, воды и отбросов коксохимического производства обуславливает получение дешевой электрической энергии и технологического пара для нужд производства, а следовательно, и дешевой продукции промышленности Кемеровского района. Сюда включается не только существующий коксохимический комбинат, но и проектируемый здесь туковый комбинат, электролитный цинковый и свинцовый заводы, а также и район Ленинска, Белова, Гурьевска - на юге и район Барзаса, Анжеро-Судженский, Яшкинский заводы и г.Томск - на севере...
Проектируемое соединение Кемерова через Барзас с Сибирской магистралью у станции Анжерка и намеченное продолжение этой линии вдоль берега Томи на Ерунаково и Кузнецк, при наличии ветки Кемерово - Топки, создает для Кемерова положение узлового железнодорожного центра, что еще более подкрепляет правильность решения о создании здесь энергохимического и угольно-металлургического центра. Кемеровская районная ТЭЦ будет источником, во-первых, дешевой электрической энергии на местном топливе и отбросах комбината и, во-вторых, теплоносителей: технологического пара для нужд местных заводов и горячей воды для нужд районного отопления заводов, поселков и коммунальных предприятий.
Кемерово, как известно, расположен в северной части Кузнецкого каменноугольного бассейна, на берегу реки Томи. Его географическое положение относительно основных центров Западно-Сибирского края определяется: 200 километрами воздушного пути к востоку от Новосибирска (250 километров по железной дороге), 130 километрами воздушного пути к югу от Томска и 205 километрами воздушного пути к северу от Кузнецка.
Этот громадный треугольник и будет ареной действия районной электроцентрали при полном ее развитии.
Петр Александрович Чихачев родился 28 августа 1808 года в Большом Гатчинском дворце - летней резиденции вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Отец его, Александр Петрович Чихачев, отставной полковник лейб-гвардии Преображенского полка, в 1804 году был назначен директором города Гатчина в чине действительного статского советника.
Мать Чихачева, Анна Федоровна, урожденная Бестужева-Рюмина (двоюродная сестра будущего декабриста), женщина высокой культуры, много времени уделяла воспитанию сыновей (брат Петра - Платон родился в 1812 году). Чихачев получил основательное домашнее образование: в двенадцать лет он свободно владел немецким и французским языками, а позднее греческим и латинским.
5 апреля 1830 года Чихачев был "пожалован в переводчики Государственной коллегии иностранных дел" и 30 апреля направлен в Азиатский департамент.
В Азиатском департаменте Министерства иностранных дел Чихачев занимался преимущественно Восточным вопросом. Он посетил Египет, путешествовал по Палестине, Ливийской пустыне, Синаю и Сирийской пустыне, побывал в Константинополе.
Вскоре Чихачев получил место при русском посольстве в Константинополе. Наряду со своими служебными обязанностями помощника секретаря занимался изучением истории и этнографии народов, населявших Малую Азию, начал изучать турецкий и испанский языки.
В 1835 году, во время пребывания художника Брюллова в Константинополе, Чихачев сопровождал его в поездках. Брюллов изобразил его в восточном костюме, в котором последний обычно разъезжал по Малой Азии, Сирии, Египту и другим странам Северной Африки.
В 1834-1836 годах он посетил города Оттоманской империи, Испанию, Португалию, Италию, Францию и другие европейские государства. В 1836 году он оставил службу и решил посвятить себя научным исследованиям.
Лучшие дня
В конце февраля 1839 года он приехал на самый большой остров Тирренского моря - Сицилию и направился к горам Неброди. Пройдя северное побережье Сицилии от Палермо до Мессины, он двинулся в Реджо-ди-Калабрия, на Апеннинский полуостров.
В районе, простирающемся на северо-восток и северо-запад от Рокка-Империале, Чихачев изучал в июле 1840 года главным образом наносные породы, образованные от "постепенного разрушения под влиянием текучих вод Апеннинской горной системы". Он исследовал горный район Кастель-Саррацино, до него не подвергавшийся исследованию ни геологами, ни ботаниками. Здесь Чихачев пополнил свой гербарий редкими видами растений.
Чихачев восходит на вершины Монте-Вультуре и ряда сопредельных гор, исследует группы пресноводных озер, расположенных в верхних областях района. Особого внимания заслуживает написанная им история образования озера Лесине, расположенного в северо-западной части Монте-Гаргано.
В марте 1840 года Чихачев спустился по долине реки Гарильяно к вулканической зоне Неаполитанского района. В течение четырех месяцев он изучал окрестности Неаполя, район Рокка-Монфинэ, флегренские поля, вулкан Везувий, острова Искья, Капри и др.
В августе 1840 года он завершил свое путешествие по южным провинциям Неаполитанского королевства.
В 1842 году Чихачев командирован на Алтай и в Саяны, тогда еще мало исследованные.
Вскоре экспедиция достигла Катуни - красивейшей реки Алтая. Ее пересекает единственный путь, ведущий из Бийска на реку Чую. Ближайшей задачей экспедиции было выйти к устью реки Чуи, а затем по Чуйской долине добраться до ее истоков. Следующей задачей - было исследование истоков реки Чулышмана. Чихачев направился к озеру Джулукуль по болотистому месту между истоками Чуи и Чулышмана.
Затем, обогнув с юга горы, Чихачев направился по долине реки Джалду к реке Башкаус.
Поднимаясь вверх по реке Чульча, он достиг одноименного озера, вблизи которого обнаружил исток Большого Абакана - крупнейшего притока Енисея. Для изучения истока Абакана Чихачев направился вдоль западного берега озера. За истоком реки Чихачев увидел юго-западную часть Абаканского хребта, а на севере обнаружил истоки Малого Абакана, отделенного от Большого коротким хребтом Карлыган. Чихачев стал первым научным исследователем Западного Саяна.
Чихачев прошел от верховьев реки Чульча на восток через холмистую и болотистую местность со множеством озер и достиг реки Алаш (система Енисея). Он проник в Урянхайский край (Тува) и исследовал его. Затем Чихачев повернул к северу и обнаружил горное озеро Кара-Холь, "спрятавшееся в массах громадных гор". Продолжая движение к северу, он вышел к верховьям Оны (приток Абакана). Чихачев спустился в долину текущего на северо-восток Кантегира (левый приток Енисея). С перевала он увидел "целый океан гор со слегка округленными контурами, покрытых лесом" и постепенно понижавшихся. Перевалив эту горную цепь, он достиг реки Абакан. Так Чихачев пересек Западный Саян. Он собрал важные географические материалы и первые геологические данные об этой горной стране. По материалам своего путешествия Чихачев впервые составил орографическую и геологическую карты Алтая и Западного Саяна.
С 1848 по 1863 год Чихачев провел восемь научных экспедиций по Малой Азии, Армении, Курдистану и по Восточной Фракии. Он пересекал горные массивы и хребты, среди которых были такие, как Эрджияс и Бингель - на которые до него не ступала нога человека. Он исследовал и опубликовал интересные материалы о течениях воды в проливах и Мраморном море. Им было опубликовано свыше 20 работ по геологии и палеонтологии Малой Азии. Чихачеву первому удалось собрать многочисленные ископаемые флоры и фауны и издать монументальный труд по палеонтологии Малой Азии. "...Все количество органических ископаемых, приведенных в моей "Палеонтологии Малой Азии", - писал он, - содержит не менее 575 видов, из которых 57 совершенно новых". Целому ряду палеонтологических ископаемых, а равно и минералов, впервые обнаруженных и описанных Чихачевым, присвоено его имя. В гербарии Чихачева насчитывалось до 3500 видов растений Малой Азии.
25 сентября 1877 года Чихачев отправился из Парижа в новое путешествие для изучения Северной Африки.
Алжир, Тунис, Марокко, Египет и другие места Северной Африки он впервые посетил еще в 1835 году, в период работы при русском посольстве в Константинополе. Новое его путешествие началось с Испании. Из портового города Картахен он на пароходе отправился к берегам Северной Африки.
Семь месяцев он путешествовал по Алжиру, после чего 25 мая 1878 года отправился на пароходе в Тунис. После 10-дневного ознакомления с городом Тунисом Чихачев приступил к исследованию его окрестностей. Прежде всего, он отправился в район Загхуан, расположенный в 40 километрах южнее Туниса. Здесь сохранился великолепный акведук, сооруженный 18 веков назад императором Андрианом с целью подвести воду к Карфагену из источников, бьющих из массива Загхуан, расположенных в 130 километрах от города.
После завершения экскурсии по горному массиву Загхуан Чихачев отправился к развалинам древнего города Утика, расположенного на полпути из Туниса в Бизерту.
4 июня Чихачев посетил целебные источники Хаммам-Эль-Энер, вытекающие из горного массива Джебель-Бу-Курнеин. На следующий день ученый приступил к исследованию района, где когда-то стоял древний город Карфаген.
9 июня 1878 года после почти годичного пребывания в Северной Африке Чихачев отправился пароходом из Туниса в Неаполь, а оттуда во Флоренцию.
Чихачев - сновоположник полевых исследований по геологии и ботанике Северной Африки. Ему принадлежит приоритет в определении многих видов растений Северной Африки, в том числе горных массивов Джур-Джур, Аурес, Загхуан. Он был почетным членом Петербургской АН (1876). Большую часть жизни провел во Франции.
Умер Чихачев во Флоренции 13 октября 1890 года, на 82-м году жизни. Похоронен на кладбище Аллори. На надгробном камне из серого гранита к 150-летию со дня рождения была помещена беломраморная плита с надписью: "Родина чтит тебя, дорогой Петр Александрович".
Один из хребтов Алтая, где проводил исследования Чихачев, назван его именем.
Loading...