Юрий Мамлеев
Сборник рассказов
Ранние рассказы (1-й цикл)
Деревушка Блюднево затерялась на окраине Подмосковья между запутанными шоссе, железной дорогой и заводскими городишками. Народец здесь живет богато, по-серьезному: в каждом доме пропасть еды, подушки, чарки и телевизор. Некоторые покупают даже толстые книги. Жизнь идет спокойная, размеренная, как мысли восточных деспотов. Иногда только для увеселения молодежь колотит кого попало или увлекается мотоциклами.
Все земные блага сошли на Блюднево, потому что обитателям, учитывая местную древнюю традицию, разрешено заниматься художественным промыслом: делать и продавать замысловатых деревянных бабок, лошадей, волков. Кроме того, есть возможность поворовывать.
Жизнь здесь настолько сыта и успокоена, что некоторые жители даже спят после обеда. Часа в два-три дня деревенька до того притихает, как будто весь народец уходит на время передохнуть на тот свет. Порой, правда, по улице прошмыгнет какой-нибудь козлик или ретивый мальчишка, играющий сам с собой.
Лишь у ветхого одинокого ларечка, где продаются конфеты, водка и сапоги, за низеньким дощатым столиком, рядом с Божьей травкой, сидят за пивом непонятного приготовления двое дружков: один по прозвищу Михайло толстый, здоровый мужик, необычайно любящий танцевать, особенно с малыми детьми; другой: Гриша - лохматый мужчина с очень отвислой, мамонтовой челюстью и маленькими печально-вопросительными глазками.
После очередного запоя они лечатся пивом, и выражение их лиц трезвое, смиренное.
Что есть счастье? - вдруг громко спрашивает Гриша.
Михайло смотрит на него, и вся физиономия его расплывается, как от сна. Всего полчаса назад он, отобрав четырех малышей шестилетнего возраста, лихо отплясывал с ними в хороводе, покуда не упал, чуть не раздавив одного из них.
Не получив ответа, Гриша жадно макает свою кудрявую голову в пиво, потом нагибается к Михайло, хлопает его по колену и хрипло говорит:
Слышь, браток… Почему ты счастлив… Скажи…Корову подарю…
Михайло важно снимает огромную Гришину ручищу с колен и отвечает: "Ты меня не трожь".
Гриша вздыхает.
Ведь все вроде у меня есть, что у тебя… Корова, четыре бабы, хата с крышей, пчелы… Подумаю так, чево мне яще желать? Ничевошеньки. А автомобиля: ЗИЛ там или грузовик мне и задаром не нужно: тише едешь, дальше будешь… Все у меня есть, - заключает Гриша.
Михайло молчит, утонув в пиве.
Только мелочное все это, что у меня есть, - продолжает Гриша. - Не по размерам, а просто так, по душе… Мелочное, потому что мысли у меня есть. Оттого и страшно.
Иди ты, - отвечает Михайло.
Тоскливо мне чего-то жить, Мишук, - бормочет Гриша, опустив свою квадратную челюсть на стол.
Да так… Тяжело все… Люди везде, комары… Опять же ночи… Облака… Очень скушно мне вставать по утрам… Руки… Сердце…
Плохое это, - мычит Михайло.
Напившись пива, он становится разговорчивей, но так и не поднимая полностью завесы над своей великой тайной - тайной счастья. Лишь жирное, прыщеватое лицо его сияет, как масленое солнышко.
К бабе, к примеру, подход нужен, - поучает он. накрошив хлеба в рот, - баба, она не корова, хоть и пузо у нее мягкое… Ее с замыслом выбирать нужно… К примеру, у меня есть девки на все случаи: одна, с которой я сплю завсегда после грозы, другая лунная (при луне, значит), с третьей - я только после баньки… Вот так.
Михайло совсем растаял от счастья и опять утонул в пиве.
А меня все это не шевелит, - рассуждает Гриша. - Я и сам все это знаю.
Счастье - это довольство… И чтоб никаких мыслей, - наконец проговаривается Михайло.
Вот мыслей-то я и боюсь, - обрадовался Гриша. - Завсегда они у меня скачут. Удержу нет. И откуда только они появляются. Намедни совсем веселый был. Хотя и дочка кипятком обварилась. Шел себе просто по дороге, свистел. И увидал елочку, махонькую такую, облеванную… И так чего-то пужливо мне стало, пужливо… Или вот когда просто мысль появляется… Все ничего, ничего, пусто и вдруг - бац! - мысль… Боязно очень. Особенно о себе боюсь думать.
Ишь ты… О себе - оно иной раз бывает самое приятное думать, скалится Михайло, поглаживая себя по животу.
В деревушке, как в лесу, не слышно не единого непристойного звука. Все спит. Лишь вдали, поводя бедрами, выходит посмотреть на тучки упитанная дева, Тамарочка.
В секту пойду, - бросив волосы на нос, произносит Гриша.
Михайло возмущается.
Не по-научному так, - увещевает он. - Не по-научному. Ты в Москву поезжай. Или за границу. Там, говорят, профессора мозги кастрируют.
Ух ты, - цепенеет Гриша.
Ножами, - важничает Михайло. - В городах таких, как ты, много. У которых - мысли. Так им, по их прошению, почти все мозги вырезают. Профессора. Так, говорят, люди к этим профессорам валом валят. Очереди. Давка. Мордобой. Ты на всякий случай свинины прихвати. Для взятки.
Ишь до чего дошло, - мечтательно умиляется Гриша. - Прогресс.
То-то. Это тебе не секта, - строго повторяет Михаиле.
Гриша задумывается. Его глазки совсем растапливаются от печали, и он вдруг начинает по-слоновьи подсюсюкивать что-то полублатное, полудетское.
Все-таки нехорошо так, по-научному. Ножами, - говорит он. - Лучше в секту пойду. Благообразнее как-то. По-духовному.
Михайло махает рукой и отворачивается от него.
Макромир
Вася Жуткин - рабочий парень лет двадцати трех - был существо не то что веселое, но веселье которого имело всегда мрачную целенаправленность. Он, например, улыбался, когда шел к зубному врачу. Улыбался, когда у него вычитали из зарплаты. Обычное же его состояние - было подавленное.
Когда он пробегал по улицам, все принимали его за среднего расторопного человека. Между прочим, он почему-то не различал события своей внутренней жизни от домов, то и дело попадающихся ему в городе. Правда, больше всего он не любил огоньки, особенно ночные, дальние, тогда все сливалось для него в один ряд, и он забывал, где он родился, кто он такой, и что с ним было. Плясать же Вася Жуткин, напротив, любил. Плясал он на обыкновенном полу, всегда один, только для видимости вознося руки в воздух. Прогуливался же после пляски он, наоборот, парах и всегда молчком, тогда как в пляске любил спеть.
Последние года три пальтецо он носил одно и то же, грязненько-коричневое, но понравившееся ему из-за сходства с цветом его волос.
- В духе двадцатого века.
- Да. Надо сказать, что всю всемирную историю можно назвать историей людоедства. Войны шли всегда, кровь лилась постоянно, я уж не говорю о колониализме, стремлении одних народов подавить, уничтожить другие, и люди настолько к этому привыкли, что считают это нормальным. На самом деле это страшная аномалия. Ни один вид не уничтожает сам себя, кроме человека. Поэтому христианство считает этот мир падшим, хотя человек сам по себе божественного происхождения и, так как он стоит над природой, в нем есть бессмертие. Но это не повод для грусти, это вызов, испытание. Человек, несмотря на самые страшные времена, должен остаться человеком, и духовным человеком, и жить по принципам любви.
Фотография: из личного архива Юрия Мамлеева
-
Как вы подготавливали себя к тому, чтобы начать видеть незримую часть зримого? Что вы читали?
- Расскажите про ваш Южинский кружок. Он сейчас в миф превратился.
Наш круг тогда интересовался всеми аспектами духовной жизни человека, тем более что все это было полузапрещено. Но нужно отделить практику литературную от религиозных исканий. Как видеть мир глазами писателями и творить свой космос? Это необъяснимо, это рождается само. Что касается религиозного поиска, то для большинства из нашего круга было понятно, что православие является истинным христианством, так как оно обращено к первоистокам. Но мы с большим вниманием и уважением относились и к мусульманству, изучали и его тоже. А что касается философии, то мы шли вполне классическим путем: сначала философия немецкая, Кант, Гегель, Шопенгауэр, затем русская. Также нас невероятно обогатило знакомство с индийской философией, она намного превосходит европейскую по глубине мысли и богопознания.
- Как вам жилось в Америке?
- Как вы считаете, есть люди, абсолютно невосприимчивые к вещам мистического характера?
- Это вопрос антропологический. В обычное время значительная часть людей живет просто бытом, обычной жизнью. Вот сейчас на Западе есть такое понятие, как индифферентизм. Равнодушие к вопросам религии. Это не атеизм, атеизм требует позиции и четкого осознания отсутствия высшей силы. А вот индифферентизмом наполнен весь мир. Люди интересуются только собой, только бытом. Но культуру, политику и науку всегда делало меньшинство.
- В древности существовали так называемые тайные науки: астрология, алхимия, предсказательство и другие. Это были традиционные герменевтические науки, основанные на простом факте контакта с невидимым миром, который легко достигался в древнем мире. Потом наступил период, когда занавес опустился по целому ряду причин. И ключи к этим наукам были потеряны. Оккультизм же родился позже, в XVII–XVIII веках, и означал увлечение этими тайными науками. Оккультизм - это, попросту говоря, профанация, хотя и там были какие-то проблески истины. Мы никогда не занимались оккультизмом.
- Наверное, поэтому так изменилось отношение к смерти?
- Безусловно. Еще Сомерсет Моэм отметил, что в конце девятнадцатого века неожиданно произошел перелом. До этого люди умирали с улыбкой, полные веры и уверенности, что они переходят в иной мир и что ничего страшного в этом нет. А затем с распространением атеизма и материализма в отношении смерти возник совершенно жуткий страх небытия, исчезновения навеки. Поэтому я считаю, что атеизм - это такой капкан, который порабощает человека. Религия означает любовь и победу над смертью, а атеизм - это абсолютное торжество смерти. И весьма странно, что атеизм в Советском Союзе связывался с оптимизмом. Это абсурд.
- Но все-таки вы же сами считаете, что Бог милостив…
- Конечно. Но поскольку вселенная устроена так, что человеку дана полная свобода воли, он способен избрать и путь, обратный от спасения. То есть, грубо говоря, человек осуждает сам себя. Это так же, как если заядлый уголовник, мрачный тип, попадает на концерт классической музыки - он не выдержит там и пяти минут. И так же грешнику в раю - просто некомфортно, он привык к атмосфере зла и насилия, к которым его влечет натура. И представление о вечном аде - это явное преувеличение. Вечен только Бог, ад - это временное решение. Хоть и очень неприятное.
Подавляющее большинство персонажей ваших книг стремятся к запредельному, но не через светлые способы, а через темные. Как вы считаете, если человек идет через мрак, это на нем сказывается?
Мрак тоже есть разный. Настоящий мрак - это тот, что не допускает человека до веры, оставляя его на положении животного, это даже ниже демонического уровня. Но есть в человеке некая тайна, потому что он создан так, что одна его часть устремлена наверх, а другая уходит вниз, в темное пространство. В человеке все соединено: и мрак, и свет. Бог дал человеку полную свободу, в том числе свободу быть богоборцем. Существует такое положение, выраженное в богословских книгах: чтобы найти истинный свет, надо познать истинный мрак. Собственно, это классический эзотерический путь. Литература опасна тем, что вы волей-неволей, описывая человека, следуете всему, что есть в мире. А в мире есть такое, что не приснится. Что-то такое и должно происходить с моими читателями, через ужас они постигают катарсис и очищение.
Что бы вы посоветовали тем, кто еще не познал катарсис?
Я бы выразил это в такой триаде: познание личности, веры и родины. В чем она заключается? Личность - нужно найти самих себя, исследовать многоцветие разных аспектов бытия. Что до веры, то без нее человек себя обрекает на полную отрезанность, на беспомощность - до смерти и после смерти. Это абсурдная ситуация, когда в человеке заложен образ и подобие божие, а он от самого лучшего, что в нем есть, отказывается. У нас есть много абсурдов в жизни, но это самый тяжелый по своим последствиям. Ведь конечная цель личности - это победа над смертью. Мы жили в то время, когда еще оставались люди, которые родились в исторической России, и я спрашивал их, в чем же разрыв между людьми их поколения и нашего. И ответ был однозначный: тогда люди были жизнерадостней. Все это благодаря вере. И последнее, Родина. Да, патриотизм всегда использовался властью в своих целях. Но есть патриотизм духовный, патриотизм внутренней России, мистической. В душе каждого человека рождается его Россия.
Роман вызвал у меня множество смешанных чувств, в основном - отрицательных.
Может, как для советской литературы 60-х гг. это могла быть бомба. Но сегодня... Книга определенно опоздала с изданием на русском языке и не производит должного впечатления.
Критики предлагают 2 варианта трактовки произведения Ю. Мамлеева. Первый - о том, что автор описал ад на земле. Люди сами не заметили, как превратились в монстров, и создали себе арсенал пыток, извращений, чудовищных пороков и т.п. Ценители творчества Мамлеева сравнивают его персонажей с героями картин Босха. Наверное, такая точка зрения оправданна. Действующие лица в "Шатунах" подчеркнуто телесны, у них гипертрофированы отдельные черты личности, преувеличены части тела, пугающе изгажено все - от головы до пят. Вторая трактовка - о том, что даже во тьме и ужасе люди продолжают искать истину, высший смысл и Дух. Эти искания проходят в непривычной форме. Автор опровергает засушенные представления о свете знания и самоценности правды. Для него понимание как раз несет многие печали, а поиски смысла проходят в таких мрачных глубинах, где света и быть не может.
Сюжет романа абсурден. Найти в происходящем логику будет трудно. Традиционную канву романа-воспитания и даже романа об интеллектуально-творческих кружках Мамлеев разрывает, рассыпает на нитки. Он последовательно издевается над сентиментальными представлениями о дружеских объединениях энтузиастов, уютных вечерах с единомышленниками на даче, семейных узах, искренней вере и прочим. Герои-шатуны - это маньяки, садисты, убийцы и вандалы, это интеллектуалы, фанатики и подающая надежды молодежь. Их поведение напоминает механические действия, ползания насекомых. Или пожирающих друг друга пауков в том самом чулане, по Достоевскому. Бога в этом мире нет, хотя многие персонажи любят о нем поговорить. Они изобретают новую религию - поклонение собственному "Я". Доходя до экстаза в самолюбовании и самопожирании, герои обретают собственный Ад или Эдем. В сознании героев они слиты воедино.
Язык книги своеобразен. Но меня он оттолкнул своей предсказуемостью. Автор злоупотребляет уменьшительно-ласкательными формами. У толстых садистов - не лица, а "личики". У мерзких бабищ - не руки и глаза, а "рученьки", "глазыньки". И это бесконечно повторяется, из раза в раз, в каждом втором предложении. То же самое - с излюбленными авторскими эпитетами. Например, слово "извивный" по отношению к любым предметам, частям тела и персонажам стало очень напрягать со временем. Одним из недостатков романа кажется и неизменно ироническое отношение автора ко всему происходящему, ко всем персонажам. В серьезные духовные поиски на этом фоне никак не поверится. Все герои Мамлеева - слишком ничтожные, жалкие и гадкие. Если это ад на земле, то уж очень он скучный. Не пугает, даже своей серостью.
В романе чувствуется что-то не из проходной литературы, но можно ли это назвать глубоким произведением искусства? Сомневаюсь. Или я чего-то очень сильно не поняла здесь.
Мамлеев Юрий Витальевич - писатель и философ, драматург и поэт. Его произведения переведены на основные европейские языки. Основатель философско-патриотической доктрины (учения) "Вечная Россия" (она изложена в книге "Россия Вечная", Аиф-принт, 2002). Основатель нового литературного течения в современной русской литературе - метафизический реализм.
Биография
Юрий Витальевич Мамлеев родился 11 декабря 1931 г. в Москве. В 1956 г. окончил Московский лесотехнический институт, получил диплом инженера. С 1957 по 1974 г. преподавал математику в вечерних школах. Но основной сферой его деятельности была литература. Его рассказы, романы, философские эссе распространялись в Самиздате, так как их было невозможно публиковать в советских издательствах. На его квартире в Южинском переулке собирались в 60-е годы многие деятели (люди) "неофициальной культуры" того времени. Среди них такие поэты и художники, как Леонид Губанов, Генрих Сапгир, Лев Кропивницкий, Александр Харитонов, позднее Вениамин Ерофеев и многие другие известные сейчас представители творческой интеллигенции, проявившие себя в искусстве, философии, литературе.
Из-за невозможности публикации своих произведений Ю.Мамлеев вместе с женой эмигрировал в 1974 г. в США, где преподавал и работал в Корнельском университете (Cernell University), выступал в других престижных университетах США, а позже, в 1983 г., переехал в Париж, во Францию, где преподавал русскую литературу и язык в Медонском институте русской культуры, а потом в знаменитом Институте восточных цивилизаций в Париже. В период вынужденной эмиграции его произведения были переведены на европейские языки, его творчество получило признание на Западе.
После изменения режима в России Юрий Мамлеев одним из первых приехал в Россию. С начала 90-х годов его книги стали широко публиковаться в России. За это время (с начала 1990-х по 2008 г.) опубликовано 27 его книг, включая книги по философии, появилось множество статей, интервью в прессе, выступлений по радио и телевидению. Одновременно продолжалась публикация его книг на Западе. Как на западных, так и на русском языках появилось много статей, исследований о его творчестве, защищены дипломы и диссертации. Пьесы Юрия Мамлеева ставились в России и на фестивале в Австрии, в Граце (на немецком языке).
С 1994 по 1999 г. Юрий Мамлеев как индолог преподавал индийскую философию на философском факультете МГУ. Он член исполкома Общества российско-индийской дружбы. Занимался и общественной деятельностью: был членом Комиссии по возвращению гражданства при Президенте РФ. Он является членом французского Пен-клуба (международной организации писателей), Союза писателей России, Союза театральных деятелей, русского Пен-клуба. Он создал новое литературное течение (метафизический реализм), основы которого изложены в главе "Метафизика и искусство" его философской книги "Судьба бытия". Авангард этого течения организован как секция при Союзе литераторов России, и Ю.Мамлеев - Президент Клуба метафизического реализма ЦДЛ.
Как философ, Юрий Мамлеев, помимо преподавания индийской философии в МГУ, известен своими главными философскими работами: "Судьба бытия" (опубликована в журнале "Вопросы философии" за 1993 г. №10, 11 и потом - в сборнике "Unio mistica", Терра, 1997) и "Россия Вечная" (см. "Россия Вечная", Аиф-принт, 2002).
В "Судьбе бытия" Ю.Мамлеев обосновал собственное философское учение. Как индолог, он исходил из некоторых положений Веданты (признанной сейчас во всем мире в качестве одной из вершин человеческой мысли). Но далее Ю.Мамлеев вышел за пределы Веданты, создав учение метадуализма, особенно в главе "Последняя доктрина", которая вносит нечто принципиально новое в мировую метафизическую Традицию.
В книге "Россия Вечная" Ю.Мамлеев исследует глубины русской культуры и духа. В результате им создана совершенно новая трактовка русской идеи, фактически цельное философско-патриотическое учение, не имеющее нигде аналогов.
Творчество Ю.Мамлеева неоднократно отмечалось различными литературными грантами и премиями: в 2000 году он получил высоко престижную Пушкинскую премию (Германия), международную премию имени Андрея Белого (1993 г.).
О Мамлееве и его творчестве можно прочесть статьи в литературных и иных энциклопедиях, словарях (в том числе и на иностранных языках), в энциклопедическом словаре "Отечество" (издательство РЭ, 1999), в который включены наиболее выдающиеся люди России в области культуры, науки, политики и т.п. за весь период существования Руси и России (от древней эпохи до настоящего времени).
Произведения Мамлеева публиковались на английском, французском, немецком, итальянском, голландском, греческом, чешском, румынском, болгарском, сербском, иврите, китайском языках.
О творчестве Мамлеева вышло исследование Розы Семыкиной. "О "соприкосновении мирам иным": Ф.М.Достоевский и Ю.В.Мамлеев" (Барнаул: Барнаульский государственный педагогический университет, 2007).
Лауреат премии "Словесность" Союза литераторов (2008)
Мамлеев Юрий Витальевич - писатель, философ.
Родился в семье профессора психиатрии.
В 1955 окончил лесотехнический институт.
До 1974 работал преподавателем математики в школах рабочей молодежи.
С нач. 1950-х интенсивно занимается философией - от классической немецкой постепенно переходит к индийской.
С 1958 становится лидером эзотерического кружка. (Московские эзотерические кружки изображены в романе Мамлеева «Московский гамбит», 1985.)
В течение 1960-х Мамлеев на основе индийских философских учений создает «собственную метафизику "Я"», которая подробно изложена в книге «Судьба бытия» (1993). По Мамлееву, человеческое существо является только оболочкой, внутри которой находится божественная реальность. Человек способен, отбросив отождествление себя со своим телом, умом, психикой, достичь Богореализации. При этом человек не становится Богом, но открывает в себе Бога как свое подлинное Я. Наиболее самобытная часть философии Мамлеева изложена в последней главе «Судьбы бытия» и в других работах.
Одновременно с занятиями философией Мамлеев выступает и как писатель. В период с 1953 по 1973. М. написал более 100 прозаических произведений. По словам самого Мамлеева, его художественные тексты «имели явный метафизический подтекст», «литература и метафизика шли рука об руку». Называя себя метафизическим реалистом, Мамлеев подчеркивает, что ему не интересны те мелочи и подробности человеческого существования, которые не дают «окна» в более глубокую реальность: «"Банальный", "видимый" человек не может представлять интереса для писателя-метафизика. Кроме того, такой человек (т.е. социально-психологическая сторона человека) прекрасно описан в литературе XIX в. <...> Для писателя-метафизика задача, следовательно, состоит в том, чтобы обратить все свое духовное зрение на невидимого человека, интересуясь внешним человеком лишь постольку, поскольку в нем отражаются реалии скрытого, тайного, трансцендентного человека» (Судьба бытия // Вопросы философии. 1993. №10. С.179).
Несмотря на некоторую связь с традициями Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Ф.Сологуба, А.Белого, проза Мамлеев чрезвычайно специфична и самобытна. Художественный мир его произведений населен по преимуществу «монстрами», персонажами, которые хотят докопаться до самых тотальных глубин человеческого бытия. Почти все они охвачены метафизическим интересом к смерти, переходящим в некроманию. Герой рассказа «Любовная история» поочередно влюбляется в ушедших в иной мир людей. Для Васи Кошмарикова («Утро») каждая смерть становится праздником, он любит «даже не собственно мертвецов, а сам процесс смерти и его осознание». Маньяк Фёдор Соннов («Шатуны») убивает людей, чтобы понять, что такое душа. Столь же напряженно персонажи Мамлеева размышляют над проблемой «я - не я», не зная соотношения между собой и окружающим миром. Одним из моментов творчества Мамлеева-художника является разрушение гуманистических иллюзий, он, по собственному признанию, стремится показать, «насколько может быть страшен и необычен человек».
Своеобразной квинтэссенцией Мамлеев, наиболее совершенным его произведением является роман «Шатуны» (1968). Здесь гротеск касается как традиционного гуманизма, так и благодушно-инфантильного взгляда на связь между Богом и миром. Карикатурен образ Христофорова: «Когда он думал о Боге, то придавал своим мыслям такой благостный, умилительный характер, что весь мир, все существующее принимало в его мыслях умильный, сглаживающий и доброжелательный вид», однако перед смертью Христофоров вдруг открывает в себе страшное чудовище, свое «второе внутреннее существо» - и «все его идеи о Боге и любви рассыпались, как карточный домик». В этом персонаже основу «благостного» гуманизма составляет стремление заглушить подспудный страх перед ужасами бытия. Одна из героинь романа Анна Барская ощущает мир «как игру чудовищных, отделенных, потусторонних сил». Американский писатель Джеймс МакКонки считает, что роман этот сюрреален, «как будто земля превратилась в ад без осознания людьми, что такая трансформация имела место. <...> Виденье, лежащее здесь в основе,- религиозное, и комедия этой книги - смертельна по своей серьезности» (предисл. к книге Мамлеева «Изнанка Гогена», Париж; Нью-Йорк, 1982). Газета «Монд» (Париж. 1998. Нояб.) пишет: «Юрий Мамлеев одним своим яростным безумным произведением перевернул русскую литературу». Отчасти «Шатуны» связаны с «Серебряным голубем» А.Белого: речь идет о героях-интеллектуалах, которые мечтают о синтезе «интеллигентского мистицизма» с «русским, кондовым народно-дремучим мракобесием». И персонажей из народа, и интеллигентов притягивает «область смерти». И те, и другие воспринимают земную жизнь как преддверие в иное непознаваемое бытие.
В 1974 Мамлеев эмигрировал в США, где преподавал в Корнеллском университете, продолжая литературная деятельность. В начале 1980-х Мамлеев переехал в Париж.
С 1994 вновь живет в Москве. За это время Мамлеевым опубликованы 2 романа и несколько сборников рассказов. Роман «Блуждающее время» (2001) - философский роман о «тайной Москве», где его герои с яростной энергией отрицают ограниченность этого мира, о метаниях совр. российской интеллигенции. В романе «Мир и хохот» (2003) речь идет о загадочном исчезновении одного из персонажей. Но, пожалуй, главный герой романа - «хохот», ибо гротеск пронизывает всю ткань этого произведения.
В 1990-е Мамлеев обращается к драматургии (пьесы «Зов луны», «Свадьба с незнакомцем»). В этот период Мамлеев читал лекции по индийской философии в МГУ. Мамлеев - основатель литературного направления «метафизический реализм», которое вызывает большой интерес значительной части современной российской творческой молодежи. О творчестве Мамлеева написано большое количество статей, рецензий, диссертаций как в России, так и на Западе. Мамлеев отмечен литературными премиями: премией Андрея Белого (С.-Петербург, 1993), Пушкинской премией (Фонд Альфреда Топфера, Германия, 2000).
А.О.Большев
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З - О. с. 518-520.
Далее читайте:
Русские писатели и поэты (биографический справочник).
Сочинения:
Изнанка Гогена. Париж; Нью-Йорк, 1982;
Живая смерть: рассказы. Нью-Йорк; Париж, 1986;
Шатуны: роман. Нью-Йорк; Париж, 1988;
Вечный дом: Повесть и рассказы. М., 1991;
Избранное. М., 1993;
Судьба бытия // Вопросы философии. 1993. №10,11;
Шатуны: роман. М., 1996;
Черное зеркало: рассказы. М., 1999;
Бунт луны: рассказы. М., 2000;
Блуждающее время: роман. М.; СПб., 2001;
Россия вечная. М., 2002;
Основные тайны: рассказы. М., 2002;
Шатуны: роман. М., 2002;
Задумчивый киллер: рассказы. М., 2003;
Американские рассказы: рассказы. М., 2003;
Конец века: рассказы. М., 2003;
Мир и хохот: роман. М., 2003.
Литература:
Беляева-Конеген С. Упырь // Стрелец. 1992. №3. С.167-169;
Горичева Г. Круги ада // Континент. 1983. №36. С.382-385;
Одесская М. Дом на краю бездны. Возвращение Юрия Мамлеева // Литературная газета. 1992. 23 дек. С. 4.
Loading...